— Откуда я знаю? — отозвался Ройс. — Тихо, а то слуга услышит.

Слуга то ли обладал плохим слухом, то ли делал вид, что не слышит разговора, по крайней мере, он никак не отреагировал на шепот.

Розовая гостиная и впрямь оказалась розовой. То есть совсем. Розовый драп, которым были затянуты стены, розовые занавески на окнах, розовые подушки на креслах, розовые украшения на стенах, розовая лепнина. Только оттенки у розового цвета разные. Все вместе производило ужасное впечатление кукольного домика — забавно, но находиться здесь долго весьма неуютно. Сама Фелона также надела розовое платье и подвязала волосы розовым бантом.

Ройс торопливо отвернулся, чтобы выражением лица не выдать чувств, и стал изучать стол, на котором, к собственному удивлению, обнаружил книгу профессора Кардегайла с закладкой где-то в середине. Фелона заметила его взгляд и торопливо убрала книгу на каминную полку.

— Очень интересно пишет, — заметила она. — Оказывается, заклинания можно самому выдумывать и составлять, а ритуалы — вообще целая наука.

— Ты хоть что-то поняла в ней?

— Конечно! — возмущенно заявила девушка. — Если все сделать правильно, то получится «бах». А если неправильно, то «пшик».

Мелисса прыснула, но тут же взяла себя в руки, Фелона обиженно посмотрела на девушку, но сказать ничего не успела: слуга вкатил в комнату столик с булочками и чаем.

— Видели? — поинтересовалась Фелона. — Последняя мода в Моригате. Говорят, такие тележки Призванная придумала. Все-таки она не совсем пропащая.

В этот момент запищал вызов связи. Фелона неторопливо достала пластинку из специального кармашка на платье.

— Слушаю, Розен.

Такие пластины вызова устроены так, что слышать вызвавшего мог только тот, кто держал пластину в руке, потому ответов таинственного Розена ребята не услышали.

— Вот как? И сколько?

— …

— Понятно.

— …

— Покупай, Розен. И возвращайся скорее.

Фелона убрала пластинку и пояснила гостям:

— Слуга. Я ему велела купить такую же ткань, как ту, из которой у профессора Кардегайла был сшит плащ.

— Будь добра, избавь нас от своих лекций, касающихся тряпок, — хмуро отозвался Ройс.