Но я еще недостаточно черствый — потратил лишнее мгновенье и спалил весь десяток школьников файерболом — чтобы не переживали гибель вместе с городом. И тут же поплатился — меня заметили. Не прямо — отблеск моего заклинания почувствовали, — и я ощутил концентрированную энергию магического поиска вокруг и приближающееся эхо агрессии.

— Ты дебил! — поздравил я сам себя с открытием, ныряя в один из проулков. Тут же за мной метнулось несколько молний, а угол дома просел под рухнувшей с неба ледяной глыбой.

Заклинания летели сверху — и, петляя по проулкам, я углублялся в район многоэтажных инсул, — чувствуя в небе преследователей, закрытых пока уродливыми надстройками человеческих муравейников.

Осталось продержаться совсем немного — скоро город накроет волна раскаленного пепла, в котором я буду как рыба в воде, — в отличие от остальных стихийников. Огромное черно-серое облако уже спускалось щупальцами со склонов Везувия, волной накатывая на город — то и дело с резкостью выбрасывая впереди себя огненные щупальца лавы — напоминая монструозное живое существо.

Мысли прервала выросшая передо мной стена — словно живая взбрыкивая из земли, собираясь из обломков мостовой, крупной кладки разрушенных стен и земли. Прыгнув вперед, ногами ударив в показавшийся самым ровным булыжник, я — усилив прыжок магией, залетел в одно из ближайших окон на верхнем этаже. Покатившись среди грязно-коричневых занавесок, обломков деревянной кровати и загремевшей глиняной посуды, вскочил на ноги и вместе с хлипкой стеной, даже не стараясь найти в полумраке дверь, прошел в соседние комнаты. Раз, два, три стены — вторая была капитальной. Летели брызги кладки, и я вдруг почувствовал холодок по спине — крышу дома разрывало от ударивших сверху заклинаний, гигантскими стрелами пронизывающих все этажи.

Внезапно мрак тесных комнаток исчез, а я, пролетев несколько метров, оказался на крыше соседнего дома — находящейся уровнем ниже. Брызнула под подошвами черепица, а после и сама крыша встала дыбом — не останавливая бег, я лишь на мгновение опережал хлыст ошеломительной силы заклинания.

Крыша как-то вдруг закончилась, и я прыгнул что было сил — оттолкнулся так, что брызнули перекрытия под ногами. Лететь было метров тридцать, а впереди только покатая крыша храма на большой площади. Не сдюжил бы, если бы не телепортировался на десяток метров вперед. Ультрамариновая вспышка перед глазами — и только я приготовился ухватиться руками за фигурный козырек со скульптурой обнаженной дриады, как мрамор статуи и серый камень взметнулся осколками — ледяная молния ударила совсем рядом.

Отброшенный, я пролетел спиной вперед десяток метров, в падении извернулся и прокатился по брусчатке мостовой, оставляя за собой кровавую просеку. Зачем сюда столько пехоты привели — для количества? Или для отчетности?

Я махнул мечом, изворачиваясь на земле как уж, перерубая ноги сразу трем оказавшимся рядом закованным в броню воинам. И в последний момент, выпустив оружие, вскинул руки, закрываясь зашитой. Упавшая ледяная глыба размером была с небольшой коттедж — еще и брошена с такой силой, что меня вмяло в мостовую вместе с прогнувшейся сферой.

Из ушей брызнула кровь от напряжения изогнувшейся защиты; но были и плюсы: осколки льда смели все живое вокруг в радиусе метров ста, уничтожая лишнюю массовку. Надо мной в этот момент оказалось сразу несколько воздушных скатов — крылья одного из них искрились сеткой молний, грифон и гончая пустоты. Оттолкнувшись усилием — словно каждой клеточкой своего тела, — я выскользнул из ямы. И, даже не успевая подняться на ноги, прокатился в сторону — на четырех костях, работая руками и ногами как атакующий гепард, — уходя от молний и ледяных стрел, скрестившихся в том месте, где только что лежал.

Передо мной вздыбилась мостовая — или от заклинания, или от дрожащей земли — очень кстати. Оттолкнувшись, использовав поднявшийся пласт как упор, я прыгнул в сторону что было сил — прямо под падающий раскаленный огненный шар. Что-то почувствовал только маг на гончей пустоты — рванулось длинное змеиное тело, отваливая в сторону. Перенаправленный огромный шар огня, повинуясь мне с удивительной легкостью, словно гигантский баскетбольный мяч врезался в грифона, уничтожая пламенем и двух скатов рядом.

Свистнул воздух, ко мне потянулись щупальца тьмы — я даже успел увидеть наполненные мраком глаза догадливого темного мага-наездника, как вдруг его голова взвилась ярким зеленым пламенем, полыхнув взрывом через глазницы, а гончая пустоты — заверещав — спикировала в стоявшее на окраине здание, ломая крылья и исчезая в груде обломков.

Спикировавшая из-под самых облаков Ребекка была растрепана, на щеке у графини виднелась глубокая рана — кровь из которой заливала остатки белой майки в совершенно неприличной дыре на куртке. Ее золотой грифон — подобного я видел у Адели — безжизненно рухнул на мостовую, закричав как человек, ломая крылья и лапы. Стальная броня на голове монструозной птицы лязгнула о камни, и огромные глаза подернулись поволокой смерти.

Ребекка ничего не сказала — только прильнула на мгновенье и быстро провела пальцами по моей щеке, ту же увлекая прочь. Я перехватил ее руку, останавливая, и положил ладонь на открытую рану. Ребекка пронзительно вскрикнула от вспышки боли — едва не задохнувшись, — глаза ее сверкнули огнем, а ноги подкосились. Лишь на секунду: несмотря на дичайшую боль от с трудом усвояемой энергии огня, графиня — невиданное дело — сморщившись в гримасе, выпрямилась. Кровавая полоса на ее лице исчезла, рана на обнаженной в прорехе располосованной куртке груди тоже.

— Бежим! — потянула графиня за собой. На приветствия времени не было, но мне очень много сказали ее чувства — накрывшие теплой волной радости встречи. И я порадовался, что мы сейчас несемся двумя огненными кометами — в другой ситуации Ребекка явно почувствовала бы мой стыд за недавние догадки о том, что она меня сознательно бросила — и если бы только бросила.

— Юля здесь? — только и спросил на бегу. Чародейка не ответила — зато я почувствовал тянущую опаску ее эмоций — у моей юной супруги, судя по ощущениям графини, дела сейчас явно дрянь.

— Ш-шайзе! — вдруг вскрикнула Ребекка, резко останавливаясь посреди опустевший улочки — жители отсюда уже сбежали, оставив лишь несколько затоптанных и покалеченных тел.

Выругался и я. И только сейчас вспомнил, что Анубис говорил о том, что меня сверху ждет трое богов. Третьего пока не было — но и двое перед нами выглядели внушительно.

Ломая стену, с неба приземлилась первая богиня. Аура силы рядом с ней не давала в этом усомниться; это была юная худощавая девушка, полностью нагая — не считать же одеждой декоративный клочок ткани размером с носовой платок и змеящиеся по голеням браслеты. Длинные — ниже пояса — черные волосы рассыпались по плечам, глаза блестели отражением мрака преисподней. Богиня была совершенно сложена — подтянутая фигура идеальных пропорций с небольшой, но высокой грудью и крутыми бедрами. Она была бы невероятно красива, если бы не глаза — полностью черные, пугающие, и увенчанные лезвиями острых перьев широкие крылья — держащиеся на уродливых костяных наростах от запястий до самых плеч.

Пронзительно закричав, Нехмет — египетская богиня-стервятник — ринулась в атаку. Слева, опаздывая от ее ритма лишь на мгновение — разрушая небольшую пристройку, появилась не менее внушающая противница — женщина-змея, передвигающаяся на толстом хвосте. На ней из одежды был только золоченый декоративный доспех, едва закрывающий — даже больше подчеркивающий — неестественно огромную грудь, и золотой же обруч, сдерживающий ужасающую прическу из жуткой шелестящей массы. Уаджит — богиня-змея.