Однако, к полудню не увидев никаких признаков львов, Хант испытал чувство облегчения и безопасности. Чувство безопасности, тем не менее, сдерживал факт отсутствия у него винтовки. Его заостренная палка придавала путнику немного мужества, но теперь, путешествуя в одиночестве и слыша движение животных в кустах, он чувствовал себя гораздо менее храбрым. В конце концов, палка, острая или нет, это просто палка. Кроме того, он чувствовал голод, но не был достаточно знаком с плодами джунглей и не рисковал, есть ничего, кроме ягод, что показал ему Тарзан, а они уже не были доступны.

Во второй половине дня, Хант заметил изменение в характере леса. Его быстрое восприятие этого изменения стало результатом того, что он провел день, двигаясь и визуально разыскивая деревья, на которые он смог бы подняться, но Хант обнаружил, что в поле зрения не было никаких деревьев, которые могли бы послужить его цели. Стволы всех близлежащих деревьев были очень большими, и ни единой ветви не росло вблизи земли, равно как и никаких лиан не свисало в пределах досягаемости.

Он ускорил немного свой шаг, надеясь вскоре найти более радушные и гостеприимные растения. Но вдруг, в дальнем конце прямого участка тропы Хант увидел льва, и что было еще хуже, лев увидел его. Зверь медленно двинулся в его направлении. Затем он остановился. Так же сделал и Хант.

Лев дернул хвостом и зарычал. Хант медленно наклонил свое копье, а затем передумал и вытащил нож. Он решил, что не будет полностью полагаться на оружие, поэтому, зажав нож между зубами, человек поднял копье наготове. Он был полон решимости, дорого продать свою жизнь. Либо так, либо просто лечь, и пусть зверь съест свой бесплатный обед.

Лев тихо зарычал и выгнул тело, но Хант стоял на месте. Несмотря на свою готовность бороться, Хант знал, что имеет столько же шансов, как майский жук в курятнике. Даже если бы он побежал, через несколько секунд лев настигнет его, и он будет повержен, даже не защищаясь. Если же он станет бороться, его копье не сможет даже проколоть толстую шкуру льва. Если он использует нож, что же, и тогда шансы окажутся не намного лучше.

Лев не торопился. Он неуклонно двигался вперед. Когда животное было примерно в двадцати футах от Ханта, оно упало на живот, судорожно дергая со свистом своим хвостом и подобрав задние ноги под себя.

«Вот и все!» — подумал Хант. Внезапно большой, круглый плод ударил льва сбоку в голову и разлетелся, лопнув в красных мясистых брызгах. Лев вздернул голову, оскорбленный. Его ударил другой плод. Потом еще один.

Плоды падали сверху, как дождь. Ливень. Они врезались во льва от головы до хвоста. И, наконец, испытывая боль и унижение, великий зверь повернулся и бросился под прикрытие джунглей.

Хант выпустил нож изо рта, поднял глаза и рассмеялся. Деревья были полны обезьян. Один из маленьких самцов, казалось, был их лидером. Он соскочил на нижнюю ветку и потряс обеими руками так, как будто те были не более чем огромными волосатыми полосками спагетти.

Мартышка медленно спустилась с дерева, и подошла, что-то тараторя, к Ханту. Хант понял, что это должно быть обезьянка Тарзана, Нкима. Он понял также, что ранее именно этот зверь был зачинщиком нападения на него, а теперь, используя ту же тактику, Нкима и его друзья спасли его ото льва.

Хант рассмеялся: — Спасибо, Нкима.

Он сомневался, что обезьяна могла понять, что он говорит, но надеялся, что его вид показывал искреннюю благодарность. Конечно, Тарзан оставил обезьяну здесь, чтобы приглядеть за ним. Так и должно было быть. Тарзан не оставлял его в полном одиночестве, в конце концов.

Нкима издал кудахчущий звук, обнажил зубы в выражении, которое могло бы расцениваться, как обезьянья улыбка, а потом вдруг прыгнул на дерево и исчез в листве.

Когда Хант взглянул вверх, пытаясь высмотреть Нкиму, ни одной из обезьян не было видно. Хант опустил голову и рассмеялся.

Большой, спелый кусок фрукта ударил его тяжело в заднюю часть головы.

— Эй! — закричал Хант, но его крик заглушила насмешливая болтовня сотен обезьян, скрывающихся среди африканской зелени.

Хант вытер остатки плода со своей шеи и облизал пальцы. Сок от фрукта был сладким. Он решил, что это съедобно и попробовал кусочек. Это было восхитительно. Путник стал собирать куски фруктов, которые разбились о тело льва, и перекусил. Когда он наелся до отвала, то сел на землю и задумался над своей ситуацией.

Она изменялась от плохой до худшей. Он не только не выполнил приказ Тарзана о том, чтобы оставаться на месте, но не смог даже найти деревья, чтобы подняться на них, и был спасен от свирепого льва лишь стаей обезьян, бросавших в того плоды.

Кроме того, если бы его не стукнули в затылок, и он не попробовал бы сок из плода, то вполне мог оставаться до сих пор голодным. Хант был столь же ловким для джунглей, как борец сумо, исполняющий балет.

Ханту не нравится идея отказа от поисков Джин, но он столкнулся с тем, что Тарзан был гораздо более подходящим в качестве спасателя, чем он. На самом деле, Хант не мог определить, для чего он подходит вообще. Он стал большой мишенью даже для обезьянок. Может быть, это чего-то стоило. Вернувшись, домой, возможно, он смог бы найти работу в зоопарке в качестве мишени для разгневанных обезьян. Что-то наподобие субботнего послеобеденного шоу для детей. Он мог бы подзаработать даже какие-то деньги на этом.