«Мистическая опергруппа» ушла, а Илья замер над раскрытой сумкой, пытаясь вспомнить что-нибудь об Алёне. Нечто живое, вызывающее ощущение присутствия девушки в его жизни. То, что развеет сомнения по поводу её существования.

Вот, скажем, их первый поцелуй. Он точно был, разве можно придумать такие роскошные воспоминания?

Она сидела в его халате, попивая чай. Мокрые волосы завивались в колечки. Фена у Ильи не было, не приучен он им пользоваться, поэтому сушиться пришлось полотенцем. Он включил телевизор, который для звукового фона бубнил каким-то модным стендапом. Алёна смотрела на экран, но казалось, не замечала его, думая о чём-то своём.

– Ты здесь? – спросил он её.

Девушка пожала плечами, засмеялась.

– Сама не пойму. Часть меня осталась под тем дождём, видимо.

– Жаль, – он сел к ней поближе. – Хотелось, чтобы ты вся тут присутствовала, полностью. И была со мной.

Она сунула ему в руки пустую чашку.

– Попробую я справиться с волосами, – решительно поднялась, снова направилась в ванную, где были полотенца. Конечно, такую длинную шевелюру хотелось как можно скорее привести в порядок, можно понять.

Он смотрел ей вслед, догадываясь, что Алёна просто таким образом избежала слишком стремительного развития ситуации. У него же на лбу написано, что сейчас приставать будет. А он бы так и сделал, точно. Она выглядела такой нежной и беззащитной, хрупкая, маленькая, затерянная где-то внутри его мохнатого-лохматого халата. Хотелось добыть её оттуда, зацеловать и затискать. Илья ощущал даже больше нежность, чем похоть. Что делать, пойти за ней или дождаться здесь?

Он вдруг почувствовал, что будет неуместно сейчас проявить мужской напор и склонить Алёну к близости. Да, он её хотел, словами не передать как сильно. Она казалась ему просто идеальной. Привлекательная, женственная, очень интересная. Но ему вдруг доставила чуть ли не физическое отвращение мысль, что всё состоится так пошло. Привёл девчонку к себе, затащил в постель, перепихнулись. Что дальше? Наверняка, ей понравится романтика. Только вот какая? Илья давно ни с кем не встречался и дома у него не было подходящей атрибутики. Свечей или ажурной скатерти. Тонких бокалов на изящной почти невидимой ножке тоже не оказалось. Да и того, что в них обычно наливают. Только квас в холодильнике. И кефир ещё есть. Вряд ли она сейчас расположена к подобным напиткам. Надо ведь ужин, наверное, приготовить. Они конечно только из кафе вернулись, но если он собирается её задержать до утра, а он собирается, иначе куда она в мокрой одежде отправится, то надо чем-то и накормить человека. А впрочем, всегда можно что-то заказать.

С такими мыслями Совков сидел у телевизора, слушая болтовню людей, притворяющихся, что им очень весело. Хлопали им точно такие же.

– Не уснул ещё? – спросила Алёна, подходя к Илье. Волосы у неё, конечно, подсохли, но всё равно были далеки от идеала. Выглядела она слегка взъерошенной, как воробей на ветке под дождём. Синие глаза излучают какой-то озорной свет. Она, кажется, успокоилась, поняв, что Илья руки распускать прямо с порога не станет. И полы халата больше не придерживала так, словно он мог взлететь. Потеряла бдительность, в общем. А он вдруг понял, что момент самый подходящий и ничего пошлого в нём нет. Поэтому потянул за этот самый пресловутый халат резко вниз, усаживая Алёну рядом с собой. Она, надо сказать, и не сопротивлялась и на поцелуй ответила сразу же и довольно активно.

– Слишком рано? – спросил он, переводя дыхание.

Она улыбнулась, чуть растерянно, будто сама от себя не ожидала такой прыти, и взгляд у неё вновь стал трогательным и беззащитным, словно барьер, который она старательно строит каждое утро, опять упал. И он больше ни о чём её не спрашивал, просто чувствовал, что ей нравится, слышал её дыхание, биение сердца.

Даже сейчас, вспоминая тот вечер, он ощущал волнение, восторг, предвкушение, словом, всю гамму эмоций, сопровождавших их первое свидание. И всё было настоящим, он мог бы в этом поклясться. Нежная кожа, податливое тело, мягкие тёплые губы, синие глаза, изучавшие его из-под полуопущенных ресниц. Её возбуждённое дыхание.

А вот теперь представь, Совок, как это всё выглядело со стороны, если ты был один?