Я захожу в палату, сразу вижу папу, лежащего на кровати, и бросаюсь к нему. Он приобнимает меня здоровой рукой, сдавленно смеётся.

— Вот видишь, жив я, жив, — повторяет отец.

Немного успокоившись, я отстраняюсь и внимательно его рассматриваю. Левая рука в гипсе, лицо бледно-серое, на губе ссадина. Мне больно видеть отца таким, но, по крайней мере, он может двигаться, разговаривать и даже шутить. Это ли не счастье? Вчера я боялась, что никогда его больше не увижу, а сегодня уже обнимаю и дотрагиваюсь до тёплой шершавой ладони.

И всё благодаря Аркадию. Его помощник каким-то чудом за один вечер договорился с нужными людьми и привёз моего отца в целости и сохранности. Асманов им не помешал, хотя я жутко этого боялась.

— Ну-ну, милая, всё же хорошо, — растерянно бормочет папа. Он не выносит женских слёз, сразу взгляд отводит и начинает городить какую-то чушь. Меня всегда это забавляло. — Тут не больница, а настоящий рай: кормят вкусно, ухаживают, ещё и телевизор смотреть разрешают, — отец указывает на плазму, висящую на стене.

— Тебя же недавно привезли. Откуда про еду знаешь? — улыбаюсь я.

— Ну а какая ещё может быть еда в таких учреждениях? — пожимает плечом отец и еле заметно кривится.

— И не поспоришь, — поддакиваю ему.

— Как ты поживаешь, Лия?

Я принимаюсь воодушевлённо рассказывать о двух днях, проведённых в новой семье. Все негативные моменты напрочь удаляю из памяти, нельзя, чтобы папа грустил. Описываю дом, в котором живут Аркадий и Анна Викторовна, вкратце упоминаю о своё первом свидании с Богданом и вру, что мне всё понравилось и он замечательный, лучший в мире парень. Город тоже хвалю: и метро классное, новый опыт всё-таки, и центр красивенный, и люди счастливые вокруг.

— Хорошо сочиняешь, — резюмирует отец, когда я замолкаю. — Правдоподобно.

— Ну пап, — тяну я, надувая губы. — Я говорю всё, как есть. Может, моментами немного приукрашиваю. Но только моментами!

— Врушка, — неодобрительно качает он головой. — А на самом деле как тебе Богдан? Я должен знать правду.

Вздыхаю. Это сложный вопрос, на который я пока не нашла ответ. С одной стороны мне нравится будущий муж, а с другой — он меня немного тревожит своей настойчивостью и непредсказуемостью. Правда, вчера меня это ничуть не смутило: я первой обнимала Богдана, с радостью принимала его внимание и даже руку ему поцеловала в порыве эмоций! Он, конечно, опешил, не ожидал от меня такого.

— Рядом с ним я чувствую себя в безопасности, — говорю чистую правду. Вчера Богдан меня успокаивал, пытался шутить, гладил по волосам и спине, и я чувствовала себя в самом уютном и защищённом месте на земле.

— Это хорошо, милая. Аркадий и Богдан очень многое для нас сделали, надеюсь, ты понимаешь, что должна быть им благодарна?

— Да, — киваю.

— Постарайся быть хорошей женой. Знаю, ты совсем не о таком мечтала, но кто бы подумал, что Асманов…. — отец сокрушённо качает головой. — Прости меня, Лия.

— Пап, ну ты чего? Конечно, я тебя простила, разве может быть иначе? — тараторю я, сжимая его руку в своей. — Всё хорошо, ты ни в чём не виноват. Я с радостью выйду замуж за Богдана! Ты же будешь на моей свадьбе и сам всё увидишь!

За эту бессонную ночь я очень много думала. Прежде всего благодарила судьбу за то, что лучшим другом папы оказался Аркадий, добрый порядочный мужчина, который, не задумываясь, пришёл на помощь старому товарищу. Потом я вспоминала Анну Викторовну и её тихий, полный сочувствия голос. И пусть я ненавижу жалость, но во взгляде женщины не было ничего унизительного, наоборот, она пыталась меня поддержать всеми возможными способами.