С прямолинейной логикой Шона спорить было бесполезно. Но он не хотел рассказывать им про злость и холодное отчуждение, которые он прочел в ее глазах перед расставанием.
Он прибег к банальной грубости:
— Отвали, Шон. Шон прищурился:
— Ты все еще хочешь ее, да?
— Не в этом дело! Шон фыркнул:
— Конечно. Дело в том, что у тебя духу не хватит пойти к пей.
Коннор отвернулся, поперхнувшись.
А Шон улыбнулся своей мальчишеской улыбкой:
— Слишком хороша она для тебя, а? Может, я ею займусь? Залечу ее разбитое сердце. Я готов подписаться на это по полной программе. Ты же меня понимаешь?
Вдруг он полетел кувырком, хватаясь руками за воздух.
— Даже думать забудь об этом, — зашипел Сет. — Или я тебя на куски порву. Понял?
Шон поднялся на ноги и от души рассмеялся:
— Тебя так легко довести до кипения, что просто удержаться не могу. Дэйв и Коннор вообще на меня не реагируют, а ты… ну просто порадовал.
Сет толкнул его плечом. Шон перекатился назад, легко вскочил и отряхнул с джинсов сосновые иголки. Он был в отличной форме. Немудрено с такими братьями. Что-то внутри его сжалось. Ему очень не хватало Джесси. Они с Джесси тоже часто дурачились и оба держали хорошую форму.
Сет повернулся к Макклаудам спиной и пошел через луг.
— Если Керн будет звонить, то скажите ему, что я сегодня выезжаю домой.
— Трус, — услышал он за спиной голос Шона.
Но он не вернулся. Он устал от их подначек. Лучше уж любоваться камнями и деревьями. За десять месяцев, что прошли со смерти Джесси, он уже отвык от дружеских перебранок. Он продирался сквозь молодые ели, ругаясь, когда иголки цеплялись за его одежду. Он никогда не понимал людей, которые с радостью бродили по лесу, называя это отдыхом. Джесси пытался увлечь его туризмом, но он сопротивлялся до последнего.
Как он сопротивлялся всегда и всему.
От этой мысли он замер посреди молодой поросли. Верхушки деревьев едва доставали ему до груди. Они дрожали на ветру. Он уставился на них, гадая, почему он всегда отвергал попытки Джесси помочь ему. Так же, как теперь он отталкивает от себя Макклаудов.