Его опасное движение резко оборвалось, когда подскочил гифф и схватил Телдина за рубашку. Гомджа с легкостью оттащил человека в безопасное место.

— Простите, сэр, — вежливо сказал Гомджа, когда Телдин пришел в себя, — но я думаю, будет лучше, если мы начнем с другого оружия. Мечи требуют больше тренировок, чем у нас есть времени, я думаю. Гифф изучал тело Телдина, коротко оценивая его потенциал. — Вы знакомы с посохами, сэр?— наконец спросил он.

— Да, конечно, с фермы.

—Ну, тогда я думаю, что копье будет лучше всего, — предложил Гомджа. — Тогда мы сможем действовать исходя из того, что вы уже знаете. А копье — хорошее оружие. Подождите здесь, сэр. Гифф направился на корму и вскоре вернулся с крепким копьем с металлическим наконечником. Телдин взял его обеими руками, на этот раз более тщательно проверяя баланс оружия.

Так начался первый урок. Телдин чувствовал себя ребенком, когда Гомджа учил его самым элементарным приемам. В течение часа Телдин бросался на тени, вонзал копье в воздух и блокировал крики чаек. Гомджа серьезно относился к своей роли инструктора, демонстрируя, поправляя, ругая и хваля. К концу урока Телдин покрылся пеной пота. — Квелана подговорила тебя на это, так что ли? — тяжело выдохнул Телдин и рухнул на палубу.

— Она сказала, что хочет, чтобы уроки были полезными, сэр. Это было самое близкое признание, которое Телдин собирался получить. Глядя на волны, человек не заметил заговорщической ухмылки гиффа.

Весь день прошел в безрадостном унынии, так же как и следующий день, и день послезавтрашний. Каждый день Квелана давала сухопутному жителю список заданий, в большинстве своем довольно простых, но изнурительных, которые нужно было выполнить до ужина. А затем она присоединялась к Люциару на кормовой палубе. Пока Телдин работал, наматывая веревку, шил паруса или что-то еще, он обнаружил, что продолжает наблюдать за эльфийской девушкой, примечая, как она наблюдает за командой, выполняющей свои задачи. По тому, как она командовала остальными и следила за делами корабля, Телдин почти забыл ее длинные светлые волосы и стройную фигуру — почти, но не совсем. Затем, смущенный тем, что делает, он быстро отвел взгляд. Однажды поздно вечером он заметил, что она наблюдает за ним. Их глаза на мгновение встретились, затем Квелана разрушила чары, ее глаза вспыхнули яростью, хотя лицо слегка покраснело.

Путешествие вошло в привычную для Телдина схему. Утром Гомджа давал урок фехтования, а потом была работа до конца дня. Его успехи в морских делах и ближнем бою были быстрыми, хотя человек все еще был далек от того, чтобы стать капитаном или дуэлянтом. В некоторые дни Квелана заставляла его много работать, в другие дни она почти не давала ему никаких заданий. Телдин быстро обнаружил, что предсказать настроение эльфийского помощника невозможно, и это странным образом напомнило Телдину его отца до того, как он юношей сбежал на войну. С Квеланой было так же трудно иметь дело, как и тогда с Амдаром. Единственная разница заключалась в том, что вместо того, чтобы отбиваться в ожесточенных, но бесполезных битвах, Телдин сохранял спокойствие.

Каждый вечер была пресная и однообразная еда, которую готовил повар камбуза, обычно вареные бобы и зелень. Раз или два была рыба, но на глубоководье улов был невелик, и большая его часть шла на капитанский стол. Телдин решил, что Сильвамори могут быть блестящими мастерами, но их стряпня оставляла желать лучшего. Фермер тосковал по пряным домашним свиным колбасам или даже по рыбному рагу Каламана. За ужином следовал сон. Незнание Телдином кораблей, по крайней мере, избавило его от ночных вахт, поскольку Квелана не доверяла человеку, когда ее самой не было на палубе.

И наоборот, настроение Гомджи улучшалось по мере того, как путешествие продолжалось, потому что гиффу было гораздо удобнее на борту. Это был, по крайней мере, корабль, похожий в этом отношении на разбитую «Пенумбру». Эльфы, пораженные его отчужденностью и печальным рассказом об истязании Гомджи руками Темной Королевы, дали «великому язычнику» большую свободу действий. Его бедственное положение взывало к их романтическому чувству меланхолии, хотя огромные размеры Гомджи также объясняли часть их благоговения. Тонкие стропы вантов, веревочные лестницы на верхушки мачт были слишком хрупкими для его веса, и это мешало ему работать на реях.

Самое большее, к чему привлекали Гомджу — к подтягиванию веревок, чтобы отрегулировать паруса, но эльфы быстро обнаружили, что гифф легко справляется с работой нескольких из них, освобождая их руки для других задач. Когда требовалось, Гомджа натягивал канаты, громко выкрикивая то, что Телдин мог только предположить. Это были песнопения заклинателей, моряков, которые, по словам Гомджи, бороздили моря космоса. В конце дня гифф весело поглощал те же блюда, которые заставляли Телдина мечтать о хрустящем жарком и густом рагу.

Через три дня корабль оставил видимость суши и пошел на запад, борясь с океанскими течениями. Ветер часто дул против маленькой каравеллы, заставляя капитана лавировать галсами, вместо того чтобы плыть по прямому маршруту. Телдин и Гомджа продолжали свои дуэли. Человека к улучшению мастерства побуждали воспоминания о неоги и чувство беспомощности во время битвы с Вандурмом. Гомджа, со своей стороны, был доволен скоростью обучения Телдина.

На четвертый день Телдин не мог не заметить нарастающего напряжения среди остальной части команды, особенно в глазах Люциара и Квеланы. Человек не видел очевидной причины для беспокойства; в остальном дела на борту не отличались от вчерашних, и он сомневался, что существует какая-либо опасность истощения их запасов. Наконец, когда он был высоко над палубой, висел на реях и боролся с гитовами — маленькими веревками, которые стягивали парус на носу, Телдин оглянулся через плечо и увидел Квелану и Люциара, совещавшихся на кормовой палубе.

Телдин ухватился за рей, чтобы не упасть, затем повернулся к Галвилину, который был рядом с ним, показывая, как правильно свернуть парус. Галвилин был одним из немногих эльфов, которые, казалось, имели хоть какое-то терпение к неуклюжим повадкам фермера. — Мудрый Галвилин, — спросил Телдин, пытаясь удержать равновесие на рее, — как ты думаешь, что они обсуждают?

Потрепанный непогодой эльф бросил небрежный взгляд на корму. — Что-то беспокоит капитана, Голое Дерево, — лаконично ответил он.

— Но что?

— Остальным он ничего не говорит. Если это важно, он нам скажет. Если он этого не делает, то это не важно. Нужно доверять ему. Эльф обреченно пожал плечами и вернулся к работе.

Телдин покачал головой. — Я так не могу. Однажды я уже чуть не погиб, доверившись человеку, которого считал своим другом. Я больше не могу позволить себе рисковать. Он оглянулся туда, где стояли Квелана и Люциар.

Рывок за руку напомнил человеку, почему он висит в пространстве над палубой. — Тогда мне еще больше жаль тебя, Голое Дерево, — печально сказал Галвилин. Пока Телдин пытался удержаться на веревках, эльф продолжил урок.

Когда работа была закончена, Телдин с благодарностью спустился по вантам. — «Сейчас самое время», — подумал он, не желая, чтобы его доверие было обмануто еще раз. Решительным шагом он направился на корму, чтобы узнать у Люциара, что происходит, но Квелана преградила ему путь на корму.