— Бедные нуждаются в тридцати тысячах. Двадцать сразу, и десять потом.

— Ну, потом платить необязательно, — с удовлетворением заметил Добран. — А нельзя ли сделать, чтобы все деньги потом?

— Нет, я и столько-то выбил с огромным трудом, они хотели всё сразу.

— Какие жадные бедняки, — осуждающе покачал головой Добран. — Ну ладно, пожертвуем, как не пожертвовать. Бедным-то. Я распоряжусь насчёт денег, договаривайся там.

Я зябко поёжился на осеннем ветру. Осень была ещё не самая поздняя, и даже листья только-только начали облетать, но ветерок уже пробирал.

— Ждите нас здесь, — приказал я водителю и телохранителю. — На всякий случай поглядывайте вокруг, не спите. Пойдём, Лен.

Тащиться до будущего святилища нам предстояло целую версту[11] по бездорожью. Там пока что только разметили площадку; прокладывать дорогу ещё не начали, так что приходилось топать ножками. Мы шли туда уже второй раз, а предстояло нам повторять эту процедуру ещё раз пять, а как бы и не десять.

— Кени, а почему кровь-то? — спросила Ленка, когда ей надоело идти в молчании.

— Так жертва же, — я посмотрел на неё с удивлением.

— А что, только кровь можно жертвовать?

Я не удержался и заржал.

— Не, Лен, другие жидкости не подойдут, — сказал я, утирая слёзы.

— Дурак! — она больно ткнула меня кулачком в бок. — Всё опошлил. Что я только в тебе нашла? Ответь нормально.

— Ну если нормально, то наверное нет, не только кровь. Можно попробовать себе палец, например, отрубить. Хотя одного пальца мало будет, надо бы два, или даже три. Но у нас пальцев не хватит на полную инициацию, да и вообще так себе идея.

— Нет, я не про это. Разве нельзя курицу в жертву принести, или барана? Боги же такие жертвы принимают.

— Это совсем другое. Ты жертвуешь часть себя для слияния с Силой. Чтобы она с тобой слилась, а не с курицей или бараном. А богам жертва, по сути, и не нужна, им нужно, чтобы человек продемонстрировал покорность. Это можно ведь и другим способом сделать, например, наложить произвольное ограничение. Скажем, что-то съедать по вторникам. Или не есть чего-то. Или, например, не мыться в выходной. Неважно что, главное, что есть какое-то ограничение, и человек ему подчиняется. А сама жертва богу ни к чему, жертву требует храм.

— А храму-то зачем? — Ленка редко задумывалась о высоких материях, так что всё это было для неё настоящим открытием.

— У людей есть только один простой мотив, — засмеялся я. — То есть у отдельного человека мотивы бывают и сложными, но вот у группы людей это всегда и исключительно выгода. В маленьких деревенских храмах этими животными жрецы просто кормятся. А вот в больших храмах это всегда коммерция, причём серьёзная, с немаленькими деньгами. Там нельзя приносить своих животных, их нужно покупать у храма, или у торговцев, которые храму долю платят. А мясо забитых животных жрецы обычно продают. В общем, каждому своё — Силе не нужна твоя курица, а храму ни к чему твоя кровь.

— А боги как к этому относятся?

— Жрецам тоже ведь надо как-то жить, и желательно хорошо. Запрети им жертвами торговать, начнут грехи за деньги отпускать или ещё что-нибудь почище придумают. Человек же такая сволочь, что даже с бога умудряется выжать деньжат. Где святых подвижников-то взять?