Она открыла глаза и увидела, что ее по-прежнему окружают хорошо знакомые люди. Только лица их были встревожены. Они склонялись над ней, потому что Она лежала на земле возле костра.
— Как ты нас напугала!
Ей сменили смоченное водой полотенце на лбу, и Она ощутила его влажный холод…
— Мы думали, ты не очнешься!
— Ты же была в полной отключке!.. Минут восемь.
— Никогда не видела такого глубокого обморока.
— С тобой это случалось когда-нибудь раньше?
— Никогда… Раньше никогда, — произнесла Она еле слышно.
Она чувствовала себя такой слабой, что едва могла говорить.
Через некоторое время это произошло с ней снова… И еще раз… Постепенно Она привыкла уходить из одной своей жизни и переходить в другую. Возвращаться и снова уходить.
… На этот раз Она присутствовала при жестокой казни. Амазонки обязаны были продолжать свой род, но они не смели любить и их не смел любить никто: после брачной ночи мужчину убивали коротким и страшным амазонским мечом — удар под лопатку — возле ритуального огня.
Жрица Аэлла была неумолима: «Мужчина должен принять наказание».
Аня услышала, как возле ворот остановилась машина.
Взглянула на часы… Вышла из Windows. Не торопясь, аккуратно поставила на место батарейку… Биус мог снова хранить тайны. И пошла встречать Марину Вячеславовну.
Марина Вячеславовна пригласила ее покататься в воскресенье верхом. «Хочешь пакетик леденцов и покататься на лошадке?» Когда бы еще Анна смогла попасть в столь экзотическую обстановку… «Будут хорошие люди… Мои знакомые… Кого-то ты знаешь, кого-то, возможно, нет. Познакомлю. И вообще… променад на лошадках — шикарный отдых! Соглашайся. И какого-нибудь мальчика своего пригласи, — сказала она. — Ведь есть же у тебя мальчик?»
Аня подумала и кивнула.
Подумала она, разумеется, о Старикове.
…Лошадь скосила на Петра бархатный с фиолетовым отблеском глаз… «Замечательная…» — Он потрепал ее осторожно по блестящей холеной шерсти… Лошадь благодарно, «с симпатией», так Пете показалось, вздохнула…
— Как ее зовут? — поинтересовался он.
— Аэлла.