В Сан-Диего живет его отец, и я понимаю, что Дэмиен собирается расспросить его о фотографиях, присланных в суд. Незавидная поездочка. Моя мать, конечно, не лучший родитель, но Джеримайя Старк – вообще за гранью добра и зла.

– Возвращайся скорее, – прошу я Дэмиена, испытывая сильнейшее желание покрепче обнять его и защитить. Не хочу, чтобы он снова мучился, с него и так хватит. И в то же время в глубине души я немного радуюсь. Ведь он мог опять соврать мне, что у него деловая встреча, – но вместо этого сразу рассказал правду.

– Я люблю тебя, – говорю я.

Дэмиен берет меня за подбородок и целует.

– Не беспокойся, со мной все будет нормально.

Я киваю, отчаянно желая, чтобы так оно и было.

Процедура выписки проходит крайне долго, целых два часа, но вот наконец мы с Джеми садимся в лимузин.

– Если я сделаю себе «мимозу»,[13] ты будешь ругаться? – спрашивает Джеми.

– Когда я на тебя ругалась? – возмущаюсь я в ответ. – Вроде у тебя нет проблем с алкоголем, Джеймс.

– Ты права, – отвечает она, наливая два стаканчика и протягивая один мне.

Пить мне не очень хочется, но все же я беру коктейль. Солидарность с подругой и все такое…

– Проблем с алкоголем у меня нет. У меня проблемы с сексом.

Тут я вынуждена согласиться, но мудро молчу, лишь потягивая «мимозу». Однако от наблюдательной Джеми ничего не ускользает. Она хмуро кивает.

– Знаю, – говорит она. – Ты все это мне не раз говорила за десять лет.

– Я просто не хочу видеть, как ты страдаешь. – отвечаю я. – Тебе повезло, Джеймс. Но все могло быть гораздо хуже.

Она отводит взгляд.

– Я звонила Оли, – говорит она вдруг, и я вздрагиваю от внезапной перемены темы. – Это в качестве решения моей проблемы с сексом, – поясняет подруга. – Сразу после того, как Рейн отстранил меня от съемок.

– О, Джеми, – вздыхаю я. – Ты же обещала. Да и он тоже обещал. Он сказал, что между вами больше ничего нет.

– Погоди-ка, ты с ним говорила? Когда?

– Оли приезжал в Германию, – отвечаю я. – Помогал готовить документы для суда. Ты не знала?