— Не, в Африку не надо. Там жарко.

— А давайте в апреле, — сказал Юрка. — Я за оставшееся время как раз заказчиков подыщу. А, вернувшись, и начнем прямо по списку.

Бобров посчитал на пальцах, посмотрел в потолок.

— А давайте. Насколько я помню, у нас на яхте как раз три приличных каюты.

— Четыре, — уточнил Юрка. — И две, как ты выразился, неприличных.

… Оставшиеся месяцы были заполнены ожиданием. Девчонки выслушали рассказ Боброва о предполагаемом открытии нового предприятия, вопреки его ожиданиям, совершенно равнодушно, а вот то, что их собирались прокатить по весне по Средиземному морю, неожиданно вызвало у них взрыв энтузиазма. Дригиса теперь дневала и ночевала в доме у Бобровых. Тем более, что Серега забрал Бобровский автомобиль и укатил договариваться за паровую машину, потому что изобретатель этой машины, по слухам, жил в российской глубинке, куда Серегин БМВ был не вхож. Юрка с утра привозил растолстевшую Меланью, которая хоть и принимала участие в общей колготне, но очень осторожно. Повсюду носились дети, которых вдруг стало очень много. Бобров сбегал от этого бедлама в свою старую квартиру, где в относительной тишине предавался мечтаниям и теоретическим изысканиям в области деревянного судостроения.

Через полмесяца явился Серега. Почему-то поездом. Приведя себя в божеский вид, он заявил, что по тамошним дорогам можно ездить только на танке, да и то с трудом. Бобров понял, что обратно он свою машину не получит. Впрочем, были и приятные известия. Изобретатель, узнав о планах новоиспеченных предпринимателей, сперва никак не мог этому поверить, и Сереге пришлось пустить в ход все свое красноречие. При этом он заметил, что если бы на его месте был Бобров или вообще Юрка, то вполне можно было обойтись одним красноречием. А так пришлось дополнять деньгами. Деньги изобретателя убедили окончательно, и он бросился в свой сарай, даже не дождавшись Серегиного отъезда.

Между тем, зима стремительно подошла к концу, и Юрка пригласил сотоварищей на место будущей верфи. Это был большой ангар, крытый оцинкованным железом, расположенный за конечной десятого троллейбуса.

— А как плавсредство, которое мы, может быть, построим, на воду спускать? — поинтересовался Бобров. — Тут же весь берег застроен.

— Ты сначала построй, — резонно возразил Смелков. — И потом, есть такая прекрасная штука, называется трейлер. Грузишь и везешь куда надо. И вообще, смею вам заметить, что на начальном этапе постройка судов длиннее десяти метров не предусмотрена. Я, исходя из этого, и договариваюсь.

— И что? — недоверчиво спросил Бобров.

— И всё, — ответил Юрка. — Но это пока.

Когда зиме осталось несколько дней до торжественного финала, Меланья затеяла рожать. Петровна увезла ее к себе, где, благодаря собственному авторитету и Юркиным деньгам, выбила отдельную палату. Уезжая, Меланья заявила, что для ее племени родить, это как высморкаться. Бобров подумал, что это она сказала, чтобы хоть немного успокоить переживающего Юрку. Но получилось так, что Бобров ошибся и в положенный срок счастливый отец получил от Петровны жену с ребенком. Когда вся толпа болельщиков приехала к Смелкову домой и полученную девицу распеленали. Юрка недоуменно сказал:

— Братцы, да она белая.

На что Меланья заявила:

— Сама не знаю, как получилось. Но все было по-честному.

… Яхта пришла из Афин в середине апреля и обосновалась в Балаклаве, втиснувшись кормой среди моторных «мыльниц» и выдвинув бушприт едва ли не на середину бухты.

— Братцы, — сказал Юрка. — Простите, но не могу. Девчонке еще и двух месяцев нет. Куда ей в море.

— Понятно, — сказал Бобров. — Девчонке рано, Меланья не хочет, а ты не можешь. А раньше каким местом думал?

Юрка повесил голову.