Однако же ядро у партии есть, и ядро боевитое, горластое, закалённое в недавних стачках и стычках. Хоть каких-нибудь шансов на победу у них нет, но если товарищи Ульянов, Мартов и Кржижановский не оплошают и не дадут вовсе уж разгромить молодую свою организацию, годиков через несколько шансы у них появляются, и недурные.

В Петербурге всё заметно скромней, но там и войск побольше, и гвардия под боком, и силу применяют куда как более… непропорционально. Вплоть до артиллерии, прямой наводкой разбивающей баррикады.

Казань…

Тверь…

Ярославль…

Новгород…

Тифлис…

Баку…

Пермь…

Митинги, красные и чорные флаги, петиции, забастовки, перекрытые дороги и железнодорожные пути, забастовки и стычки с полицией и казаками. Военно-полевые суды, приговоры Революционных Трибуналов…

… винтовочные залпы у выщербленных кирпичных стен, пляска в петле, взрывы бомб в атакующей казачьей лаве, и…

… шашки наголо! Руби их в песи, круши в хузары!

А в Одессе…

… бои. Не подавление восстания, а всерьёз. Артиллерия с обеих сторон, тысячи убитых.

Восставшими захвачена большая часть города, выпущены из тюрем политические заключённые и та часть уголовных, которых сочли безобидными. Во главе восстания «Красные бригады», которых причислили почему-то к анархо-коммунистам. А среди них…

… все знакомые. Я начал вчитываться, и видел не ровные строчки и сухие цифры, а людей и события. Восстание заключённых в «Тюремном замке», и…

– … сами справились, – скалит весело зубы Коста, встречая в воротах тюрьмы Сэмена Васильевича, и тотчас почти – подхватывая на руки Софию.

– … главная, но единственная наша проблема – отсутствие единого даже не плана, а стратегии восстания, – суховато докладывает Корнейчуков на совещании штаба «Бригад», – Даже в Одессе мы в полной мере контролируем не более четверти боевых отрядов. Ещё четверть подчиняется нам через раз, но готовы хотя бы координироваться, прочие же – анархисты и сброд в худшем смысле этого слова.

– С прочими городами… – он выдохнул воздух, мрачнея лицом и ломая в сердцах карандаш, – связи почти нет.

– Есть случаи грабежей, – мрачно подтверждает Жуков, – и хотя мы их пресекаем, но многие товарищи даже не понимают нашей позиции, ставя между Революцией и возможностью грабить знак равенства.