Бог мой! Спаси раба Твоего!

Я неловко шагнул назад, зацепил какую-то вазу, с грохотом упавшую на пол, звон осколков, рулоны чертежей, раскатившихся по всему кабинету, гул корабельного колокола, задетого локтем. Я замер, втягивая голову в плечи, боясь шевельнуться и крепко зажмурившись. Потом рискнул открыть глаза и вместе с ними весьма неэстетично приоткрыл рот. Лорд продолжал сосредоточенно клеить ванты. И лишь когда с нелегким трудом было покончено, поднял голову и посмотрел на меня с улыбкой:

– Выспались, док? Ну и отлично. Как насчет завтрака?

– Да, конечно, – подавленно пробормотал я, хрустя каблуками по фарфору. – Извините. Доброе утро.

– Добрый день! – рассмеялся Мак-Феникс. – Не переживайте, мне она не нравилась. Тим здесь приберет, если будет в настроении.

– Тим?

– Тим Питерс, лакей, помните? Дайте мне пять минут, я приведу себя в порядок.

Пока лорд одевался к завтраку, Тим Питерс проворно уставил стол тарелками и блюдами со снедью. На завтрак в Стоун-хаусе были поданы гренки, масло, джем, яичница с беконом, жареной картошкой и сосисками, кофе и апельсиновый сок.

Сам лорд, натянувший под замшевый, классического кроя пиджак белую футболку от Армани, поел до смешного мало, развлекая меня рассказами из светской жизни, зато я налегал на картошку, будто три дня голодал в пустыне. Кивал, смеялся к месту и как привороженный смотрел на тонкие пальцы хозяина, играющие с хрусталем бокала, раз за разом проводящие по золоченому ободку.

– Вижу, мои попытки развеселить вас терпят крах, – заметил сэр Курт, открывая портсигар. – Должно быть, вам мешает моя болтовня?

– О нет, что вы! – я поспешил опровергнуть столь категоричное утверждение.

– Мне кажется, вас мучает вопрос, – продолжил хозяин. – Простой, банальный вопрос. Что нужно от меня этому нудному человеку, спрашиваете вы себя раз за разом, не находите ответа, начинаете терзаться какими-то глупыми страхами и сомнениями. Я отвечу, мистер Патерсон. На свете мало людей, которых я подпускаю к себе близко. Но тогда, в вашем кабинете, я подумал: мы могли бы стать друзьями. Видите, я достаточно откровенен: я ищу вашей дружбы, вы мне нравитесь, я устал быть один. Иных причин у меня нет, вы желанный гость в этом доме. Но если мое общество вам в тягость, я отвезу вас в Лондон и мы останемся в рамках «врач-пациент». – Лорд встал, подошел к окну, задумчиво всматриваясь в морской пейзаж. Усмехнулся и подвел итог своей ошеломляющей речи: – Вам нужно подумать, доктор, не буду мешать, – с этими словами он открыл створку, впуская в столовую соленый ветер, и вышел в сад.

Я нервно достал сигарету, закурил, воспользовавшись забытой зажигалкой милорда. Допил сок, смял салфетку и поднялся в свою спальню.

***

Было над чем поразмыслить.

Против своей воли я опять оказался втянут в полицейское расследование. Слайт ждал меня в Лондоне с обстоятельным отчетом, я был его агентом в доме подозреваемого, а предполагаемый убийца протягивал мне руку дружбы.

Не верьте банальным штампам! Психиатр – это не друг за деньги, кто угодно, только не друг!

Врачебная этика не позволяла мне нарушить грань, разделявшую меня и Мак-Феникса, но я снова был вынужден признать, что пациент обладает редким и непонятным мне обаянием. Я ни на миг не забывал, что Курт Мак-Феникс может оказаться маньяком, но противостоять его магнетизму было сложно хотя бы потому, что он никоим образом не афишировал свою расположенность, она проявлялась исподволь и словно украдкой от хозяина.

Его ненормальное хладнокровие произвело на меня двоякое впечатление, оно восхищало, но говорило скорее о слабой реакции мозговой миндалины. Я знал, для кого характерны такие симптомы, но с выводами старался не спешить.

К тому же, я по-прежнему не понимал, что со мной стряслось вчера вечером. Лорд смутно сослался на избыток кислорода и впечатлений, но я подозревал, что он подсыпал мне снотворное, не для того, чтобы воспользоваться моей отключкой, разумеется, но попросту избавляя себя от лишних проблем: от моей назревающей истерики, от необходимости снова садиться за руль и везти меня в Кингсайд, от объяснений и оправданий. Он вернулся домой и хотел отдохнуть, мои желания были делом десятым. Спать, доктор Патерсон!