– «Но сионисты не прекращают заманивать в Израиль доверчивых советских людей, – читала учительница. – Под видом изучения языка иврит они создают так называемые ульпаны, классы, где проводится вербовка молодых людей в подпольные антисоветские организации…»
Девочки тоже только для видимости слушали учительницу. Держа на коленях польский журнал мод «
– «Об одном таком ульпане, подпольно работавшем в Киеве, рассказал нашей газете молодой человек, раскаявшийся в своем желании покинуть советскую родину. Создал этот ульпан некто Борис Моисеевич Левин…»
Учительница вскинула глаза от газеты на класс, но лица даже тех учеников, кто смотрел на нее в упор, оставались бесстрастными, словно и не слышали, с каким нажимом произнесла она последнюю фразу.
– Миша Левин, встань, – требовательно сказала учительница.
Это, конечно, вызвало оживление класса. Бросив свои занятия, все школьники разом повернулись к шестой парте, где поднимался, краснея, девятилетний Миша Левин.
Учительница спрятала удовлетворенную улыбку и продолжила читать «Правду Украины»:
– «Свою преступную деятельность этот Борис Моисеевич Левин начал давно с участия в антисоветских митингах в Бабьем Яре, организации подпольных сионистских семинаров и публикации антисоветских статей в печатных органах Израиля и США…»
Стоя под перекрестными взглядами всего класса и учительницы, Миша, уже пунцово-красный, побелевшими пальцами изо всех сил сжимал крышку парты.
– Получив совершенно бесплатно советское высшее образование и ученую степень кандидата технических наук, Борис Моисеевич Левин, тем не менее, совершенно беспардонно и нагло клевещет в своих статьях на украинский народ…»
Школьный звонок прервал это истязание.
Высыпав из школы на улицу, всю в знаменитых киевских цветущих каштанах, дети стали группами расходиться по домам.
Но Миша Левин шел один – поспешно, глядя в тротуар и сгибаясь не столько от тяжести ранца с учебниками, сколько от потрясения. Какой ужас! Жизнь кончилась – «Правда Украины», центральная украинская газета, назвала папу преступником и антисоветчиком! Как они будут дальше жить? Что будет с папой? С мамой? А с ним, с Мишей? Как он сможет ходить в школу? Или его исключат, как сына врага народа?
Свернув за угол, Миша зашагал еще быстрей, почти побежал.
Но тут из кустов вдруг выскочили пятеро его крепких одноклассников – тех самых, которые играли в «сикку». Они молча набросились на Мишу, повалили наземь, сели ему на спину и, с силой тыча лицом в землю, стали требовать:
– Жри землю, жидяра! Ты нашого Христа розип’яв! Жри землю, сионист сраный! Жри!
Сжав зубы и закрыв глаза, Миша чувствовал, как земля уже набивается в ноздри.
– Ах, ты не жрэш, жидовска морда?! Трымай, сука!
И все пятеро стали бить его ногами куда попало – по ребрам, по ногам, по голове.
Когда чей-то ботинок со всей силой угодил Мише в ухо, он потерял сознание.