— Еще раз ты что-то подобное вытворишь, и даю тебе слово, жить будешь в будке на улице! — повышая свой дикторский голос, чеканит Татьяна Родионовна.

— Так точно! — отвечает Варя.

Невольно, даже угрозы строгой бабушки, ее не пугают и не расстраивают, тепло еще расплывается где-то у нее под легкими и задевает улыбку.

Татьяна Родионовна, в одну секунду раздраженная таким жестом, ехидной улыбкой внучки, замахивается рукой над ее головой, целится в затылок. Варя успевает отойти от нее, и морщинистая рука разрезает воздух. Варе вдруг становится тяжело дышать, в ушах раздается звон. Она смотрит на бабушку новыми широко раскрытыми недоумевающими глазами и резко выходит из кухни. Громкими шагами врывается в свою комнату и запирает дверь. Сползает спиной по стене вниз. Ничто не проходит бесследно, и последний разговор с матерью не стал исключением. Он часто вспылает на затворках подсозания, как сейчас. Дать волю эмоциям не преступление, но менять их так часто уже незаконно. Варя злится на себя еще какое-то время, но в конце концов берет себя в руки, встает и раскрывает шторы в своей комнате, чтобы теплый свет лился прямо в ее совсем недавно согретое сердце.

Варя падает на мягкую перину, и смотря в потолок, выпускает из глаз пару соленых слезинок. Могла бы не плакать, но что-то не дает ей успокоиться. Может быть мысли о том, что она впервые за столько лет действительно провела время хорошо, пускай и совсем недолго. Может быть потому, что у нее появилась надежда иметь хоть одного друга и не умереть в полном одиночестве. Может быть потому, что чувствует, как внутри нее что-то сломалось, изменилось и дает о себе знать.

***

Несколько часов проходят тихо. Татьяна Родионовна, судя по всему, собрав все документы, все же направилась в управление.

Варя доедает свой скромный ужин, моет посуду и садится рисовать то, что совсем недавно увидела у вагончика. Каким бы устрашающим оно ни было, важно запечатлевать такие моменты. Варя располагается на кровати, во время творческих проделок все вокруг нее находится в беспорядке: бумага, кисти, краски, стаканы с чаем, карандаши и ластики, все это не только дает черпать вдохновение, но и позволяет среди привычной обстановки иногда находить что-то новое. На этот раз, после трех часов усердной работы, Варя устало потягивается, зевает и решает на сегодня закончить. Встает с кровати и поочередно раскладывает по местам все свои принадлежности. Одна из кистей падает под кровать, и взгляд Вари падает в угол между кроватью и старым комодом. Коробка. Та самая, которую она нашла в зале, когда бабушка искала документы.

«Что она здесь делает? Бабушка сама ее сюда принесла? Не похоже на нее».

За окном становится совсем темно, в комнате светит одна лишь слабая лапочка, свисающая с ободранного провода на потолке. На коробку падает легкая тень, свет на ней преломляется сепией. В сердечке екает, неясно, из-за предчувствия чего-то важного или из-за всепоглощающей пугающей тишины в доме.

Варя аккуратно, почти беззвучно, присаживается на колени перед коробкой. Раскрывает ее и рассматривает старые альбомы, конверты, картины, даже письма. Фотографий много, некоторые из них цветные, сделанные не так давно, некоторые ужасно старые, приходится разбирать их по кучкам на эпохи. На некоторых из фотографий мелькают лица отдаленно знакомых ей людей, дальних родственников или друзей семьи, но есть и совершенно оторванные от ее воспоминаний люди. Часть фотографий похожи на вырванные куски какого-то архива или досье. Где-то люди веселятся, где-то одинокая женщина позирует на фоне огромного дуба, где-то семейная фотография на фоне ковра. Часто мелькают серые, терракоторые, красные и синие цвета, некоторые фотографии от старости почти прозрачные, некоторые сильно потемнели, и люди на них от того становятся жуткими тенями с белыми пятнами вместо глаз.

В руки попадается самый древний экземпляр, и кажется он тот самый, что Варя держала в руках перед поездкой. Конверт настолько старый, что вот-вот превратится в пыль. Изображения можно разобрать не на всех снимках. У большинства обугленные и обгрызенные края, практически уже больше пыль, чем фотографии. На одном из уцелевших изображений лицо женщины кого-то смутно напоминает. Подобные чувства вызывают у Вари только страх. На остальных фотографиях в основном мужчины и женщины, которых она тоже где-то видела, но странным образом, совершенно не может понять где и когда. Где-то на заднем плане виднеются седая женщина и крепкий пожилой мужчина. Наконец, ей попадается то, от чего ее руки дрожат сильнее, а сердце бьется чаще с каждой секундой.

С небольшого квадрата в лицо Вари смотрит девочка, в маленьком белом платье, на маленьких худеньких ногах. Легкие туфельки, на груди приколота брошь, похожая на балерину. За ее спиной стоит мама и нежно держит ее за плечи.

Вспышкой перед глазами Вари вспоминается сон.

«Нет! Этого не может быть, с чего бы мне видеть ее во сне?!»

Фотографии вылетают из ее рук и летят как перышки на пол.

Варя не прекращает смотреть в лицо девочки. Она видела его во сне, видела в зеркале, как свое собственное. Видела его в лесу. Круглолицая красивая молодая мама с темными волосами. Варя хлопает себя по лицу, снова и снова вглядывается в снимок, обхватывает себя руками. Руки все еще трясутся и в горле совсем пересыхает. Нужно скорее выпить воды. Она бежит на кухню. Голова кружится, она слишком быстро дышит. Дергано наливает в стакан теплой воды из чайника. Выпивает залпом половину стакана.

«Нет, стоп. Что, если я где-нибудь, когда-нибудь, в детстве уже видела эти фотографии? И мое больное воображение стало логично совмещать фотографии и пережитый стресс? Мой больной мозг вполне мог записать на подкорку что-то подобное. Да успокойся ты, это просто дальние родственники, поэтому и брошь эта у нас завалялась! Брошь!»

Варя застывает на месте, зрачки расширяются, и ноги слабеют. Воспоминания затуманивают ее память, складывают картинку воедино. Она бежит в свою комнату, переворачивает все, все свои старые сундуки, детские игрушки и вещи. В комнате наступает хаос: старые тетради и рисунки, коробки и одежда. Никакой броши нет.

«Может быть я себе придумала? Где еще может храниться такая вещь? Она очень старая, а все старые и странные вещи бабушка хранит в своем сундуке».