– А зачем нужно увеличивать гарнизон? – спросил отец.

– В городе полно римлян, твое величество, – ответил Коган. – Они могут замышлять мятеж.

Коган был прав, однако в Хатре находилось множество людей самых разных наций и народов. Здесь располагались конторы многих иностранных торговых компаний, и все они занимались организацией торговли между странами Востока и своими странами, включая Рим. Пока они платят налоги и не чинят бед и неприятностей, их никто не трогает, точно так, как никто не лезет в дела множества храмов, построенных в городе. В Хатре молятся многим богам и богиням, включая Митру, Аллат, Мару, Шиву, Мардука и прочих. И пока люди платят налоги и не чинят неприятностей, эти храмы будут терпеть. Ассур и его жрецы всегда громогласно возражали против того, что город разрешает исповедовать здесь любые религии, но их оппозиционные настроения частично смягчались щедрыми подношениями их храму от имени чужестранных богов и мест поклонения им. Результатом этой веротерпимости явилось то, что Хатру стали называть Бет-Алаха, то есть Дом Бога. А это, в свою очередь, привело к тому, что в город шел постоянный мощный поток паломников, которые также приносили доходы казне.

– Ты – наши глаза и уши в городе, Коган, – сказал отец. – Я полностью доверяю тебе и рассчитываю, что ты обеспечишь здесь полный порядок. Однако наше царство сможет защитить от внешних врагов только конное войско. Итак, мы с Пакором отправляемся в Ктесифон. Бозан, ты займешься формированием дополнительных пяти сотен тяжеловооруженных всадников и тысячи конных лучников. Мы выезжаем через три дня.

После заседания мы с Ватой воспользовались представившейся возможностью, чтобы выбраться в город. Хотя мы и жили в Хатре, наши обязанности редко позволяли нам побродить по ее оживленным улицам. Вид многочисленных представителей разных рас и народностей всегда вызывал у нас живейшее любопытство, равно как и храмы, сосредоточенные возле восточных и западных ворот, через которые круглый год шел нескончаемый поток людей. Внутри городских стен располагалось немало парков, где можно было покормить вьючных и верховых животных и даже поставить их на ночь, поскольку там имелись каналы с водой и для людей, и для животных. Они охранялись воинами гарнизона, хотя многие караваны имели свою охрану. Воздух вокруг рынков был наполнен незнакомыми ароматами экзотических специй, привозимых с Востока, другие торговцы расхваливали шелк и другие драгоценные ткани. Мы с Ватой как раз проходили мимо римской торговой конторы, чьи агенты активно действовали в Парфянской империи, закупая главным образом шелк, на который в Риме существовал постоянный, ненасытный спрос. Миновав большой портик, мы вошли в двухэтажный дом, выкрашенный известью. Внутри оказалось большое помещение, где за столами сидели торговцы, обсуждая сделки с приезжими и жителями города. Здесь все было строго функционально, хотя и несколько бедновато, по-спартански.

– Интересно, они нарочно все устроили здесь так же, как и в своих римских домах? – задался вопросом Вата.

Прежде чем я успел ему ответить, к нам подошел мужчина невысокого роста в простой бежевой тунике. Волосы у него были острижены коротко, на римский манер.

– Чем могу вам служить?

– Мы просто зашли посмотреть, – ответил я.

– Посмотреть на что? – резко осведомился он. – Вы купцы? Торговцы?

Наш внешний вид – белые туники с золотой каймой и штаны, кожаные сапоги, изукрашенные кожаные пояса, с которых свисали отделанные серебром ножны мечей, – говорили сами за себя, выдавая, что мы вовсе не торговцы.

– Я – принц Пакор, а это мой друг Вата.

Римлянин посмотрел мне в лицо.

– Значит, это ты тот самый, что захватил орла.

Я подметил в его тоне насмешливую нотку.

– Это было довольно легко, – ответил я. – Он просто валялся в грязи.

При этих словах он прямо-таки ощетинился:

– Рим никогда не забывает своих врагов!

– А Парфия всегда ищет новых врагов и новые победы, – мне нравилась эта словесная баталия.

Он придвинулся ко мне ближе, так что наши лица разделяло всего несколько дюймов. Его смелость, принимая во внимание тот факт, что он находится в моем городе, казалась просто поразительной, но я уже начинал привыкать к заносчивости римлян.