— Что, шейка бо-бо? — не удержался юноша, выпрямляясь и глядя в скошенную от презрения физиономию дознавателя.

Тот на мгновенье пыхнул гневом, но сдержал себя и лилейным голосом изрёк:

— Не переживай. Оно заживет. Не сразу, конечно. Может быть, даже уже после того, как ты и твоя сестрица распрощаетесь с головами на императорской плахе, — он довольно улыбнулся, видимо, предвкушая это радостное событие. — А вот ваш дружок, тот глупый маг-недоучка, уже даже и не посмотрит на это. Сгорел головёшкой при сопротивлении аресту.

Ярик дёрнулся было, до скрежета сжав зубы, но пики стражников мгновенно приблизились своими остриями к его лицу и замерли в паре сантиметров от носа.

— Вы чего, служивые? — с трудом разжав челюсти, пересилил себя парень и улыбнулся. — Слышали же, я императору красивый нужен.

— Император тебя и без глаза потерпит, — чуть ли не пропел чему-то радующийся дознаватель. — Ты же не твоя сестрица. С тобой же ему ни потешиться, ни порезвиться.

Адреналин взлетел до небес — кровь словно вскипела в жилах. Яромир резко ухватился руками за наконечники пик, ни на секунду не боясь порезаться, дёрнул их на себя, пропуская над плечами, и рванул вперёд. Стражники шагнули навстречу, сдвигаясь и перегораживая путь, но засадить ногой в челюсть мерзкому дознавателю Ярик успел. Лексус выпорхнул из камеры не хуже любой бабочки, только руки трепыхнули в стороны. Ну и трость угрохотала куда-то по коридору.

А кобл в очередной раз саданул парня по шее, выключая.

Сам же и в сознание привёл, шлепая по щекам и угрюмо зыркая на медленно прочухивающегося юношу.

— Как же ты мог, Гена? — вложил Ярик в голос всю накопившуюся обиду, лишь только взгляд его и сознание немного прояснились.

— А я тебе говорил, помнишь? — сердито покачал головой гоблин. — Всё в этом мире не то, чем кажется. Выучишь ты это наконец или нет? И прекрати нарываться! Я тебя к императору хочу целым доставить, а не на куски порубленным.

— Что ты там с ним нянчишься!? — сбоку появилась злющая рожа дознавателя с изрядно опухшей щекой. — Поднимай его и пошли. Император ждёт.

— Хватит валяться, Ярам, — вставший на ноги гоблин протянул парню руку, но тот демонстративно отвернулся и поднялся самостоятельно.

Его повели длинными узкими коридорами, долго петляя и постепенно поднимаясь вверх. Впереди шагал Лексус Устимэ, чуть прихрамывая и гулко бухая тростью об пол. За ним охранники вели Ярика. Один спереди, другой сзади, периодически подталкивая парня в спину. Наверное, чтоб тот не забывал о своём статусе пленника.

Гоблин семенил позади всех, что-то непрестанно бурча себе под нос и обращаясь, видимо, в никуда. Поскольку на этот скрипящий бубнёж никто не обращал внимания. Лексус его, скорее всего, даже и не слышал. Стражникам было не положено. А Ярик, просто, погрузился в свои мысли и не услышал бы зелёного, даже если б тот разговаривал сейчас во весь голос.

Да и чего его слушать-то? Всё, что мог, кобл уже наговорил и натворил. Теперь надо из этой капитальной непрухи как-то выкарабкиваться. Ещё бы понять, как! Попробовать сбежать? Каким макаром? Тут окна, как в камере, совсем маленькие. В них не сквозанёшь. Прорваться через стражников, даже если получится — как и куда бежать, непонятно. Вроде, и свет дневной сквозь окна сочится, и поднимаются они все выше и выше, а, всё равно, такое ощущение, словно по подземелью идут.

Может, потом что-то получится сообразить, когда станет понятно, где они? Но, опять-таки, даже если удастся сбежать, что потом делать? Была надежда на Михо, так он, похоже, и вправду, погиб. Как и капитан. Мэтр сам в заточении. Не на кого ему в этом мире больше положиться. Совсем не на кого! Либо схвачены, либо погибли, либо, гады, предали!

Ярик сжал кулаки и заскрипел зубами, чуть не взвыв от щемящего чувства совершенной неспособности что-либо сейчас изменить. И от дикой обиды, казалось, на весь белый свет. Как!? Как можно было угодить в такую задницу!?

Он чуть было не пнул со злости под маячившую впереди спину стражника. Насилу сдержал себя. В одном гоблин прав — если он надеется хоть что-то предпринять в будущем, незачем провоцировать охранников на явно неравную драку. Покалеченным потом, точно, не убежишь далеко.

Но каков гад, а! Целым он его к императору привести хочет. Предатель! Ещё и с нравоучениями своими лезет, предупреждал, мол, тебя! Все не то, чем кажется!