— Детка, кажется, ты всё неправильно себе нарисовала в своём воображение. Откуда такие глупости?

— Ну…, - растеряла я свою уверенность, — мне так кажется, — пожимаю плечами.

— Разве, похоже, что мама несчастна со мной? Что она подавлена?

— Пап, ну блин, сравнил! У вас любовь, это другое! А у нас обязанность, получается…

Вот, честно, некрасиво так ржать с собственной дочери. А он даже не смеялся, а именно, что ржал. Так и комплекс неполноценности можно себе заработать. Чувствую себя полной дурой. Вспылила. Обиделась. Поднялась из-за стола, собираясь уйти.

— Стой, — всё еще посмеиваясь, остановил меня он, — ты не дослушала про своё наказание. Поступаешь на работу к Алексу. Он только пытается организовать грамотно работу своего Круга. И помощь ему будет полезна.

— У него же должно быть куча всяких тварей! — Злюсь я. — Ты обещал меня не сливать без моего согласия.

— Во-первых, я и не сливаю. Я отправляю тебя работать экономистом, ну, возможно, он тебя до секретарши разжалует или до помощницы повысит. Сами разбирайтесь.

— Зачем ему человек? — Топаю в сердцах ножкой.

— У меня много людей работает, — парирует папа. — Больше, чем одаренных магией, даже. Именно они делают мне деньги. И это не столько Алексу надо, сколько тебе. Посмотришь, какой он. Узнаешь его, вспомнишь. Может, что и поймёшь?

— Влюблюсь, да? Ты хочешь, чтоб я влюбилась? Такой план?

— Нет, Жасмина, плана нет. Есть прямой приказ разгневанного отца, отбывать наказание под патронажем у Алекса.

— Тиран! — Зарычала я и убежала из кухни, оставляя, почему-то всё еще потешающегося надо мной, отца наедине с двумя полными кружками кофе. — Деспот! Предатель! — Заорала, я уже из гостиной так, чтоб он точно услышал. — Сами еще пожалеете! Черта с два у вас что-то получиться! Ничего у вас не получиться! Ничего…

Забежала в свою комнату и закрыла бесполезную дверь с такой силой, что штукатурка с потолка обсыпалась. Еще какое-то время металась из угла в угол, выдыхая проклятья, подобно огнедышащему дракону. А потом не выдержала, села прямо на пол и разрыдалась. Горько и отчаянно. Как загнанная жертва, лишенная возможности к маневрированию. Так бы, наверное, и ревела до потери сознания, не выведи меня из истерики ласковое поглаживание по голове.

— Уходи, — реву я. — Убирайся, Алекс! Не хочу тебя видеть! Никого не хочу видеть! — Кричу в сердцах и отталкиваю от себя молчаливо поджимающего губы демона. — Ничего у вас не получится! Ничего! Я не буду тебе батарейкой! Ищи другую послушную дуру! А я непослушная! Непокорная! Я…

— Ты, — прерывает мою пламенную речь Алекс, обнимая ладонями моё заплаканное лицо, — такая, какая мне нужна. Только такая, Искорка! Непослушная, вредная, гордая… Ты не робкий лучик, Жасмин, ты бенгальский огонь! И мне не нужна никакая другая, какой бы послушной она не была. Дай нам шанс, Искорка, пожалуйста…

Я отрицательно покачала головой.

— Не сегодня, Алекс. Просто уйди.

И демон, недовольно сверкнув тьмой в зеленых глазах, отпускает меня и уходит. Оставив после себя привкус разочарования и пустоты в груди.

— Rise and shine, Искорка! — В мой, затуманенный сном, мозг похоронным набатом вторгся жизнерадостный возглас демона. Вчерашний день мы провели врозь. После моей истерики, устроенной еще утром, меня никто не трогал, и я смогла полностью насладиться своим одиночеством и обижульками. Посвятив целый день рефлексии, размышлениям и периодическим вспышкам агрессии, я установила слабый, но мир внутри себя, надеясь, что никто не вторгнется в моё личное пространство ближайшее время и не разрушит такой шаткий мир внутри меня, с таким трудом достигнутым. К вечеру, мой внутренний мир затребовал не только духовного равновесия, но и пищу более грубую, пиццу, например. Но не выходить же на семейный ужин, когда все собрались и только и ждут, что я сдамся без боя, проиграв голоду. Демонята пару ра пытались вторгнуться ко мне, но я была ужас, как не в настроение играть с малыми, потому притворилась мёртвой и братья ко мне перестали ломиться.