– Что ж, ничего криминального в договорах действительно нет, – снова вклинился в размышления Эйви Каспиан. – И да, они одинаковы. Но Эйви должна знать кое-какие нюансы. Итак, дорогая, если подпишешь этот документ и принесёшь клятву о неразглашении, то действовать она будет всю твою жизнь. То есть когда мы вернёмся в столицу, ты сможешь сказать лишь то же самое, что слышала раньше от большинства людей. В общих словах нужно будет говорить о серости и убогости этого местечка и его жителей. Про остров отвечать лишь одно: “Меня туда не пустили”. Но, если желаешь, ознакомься с бумагами сама.

Эйви желала лишь одного:

– Если я подпишу этот договор, мне устроят встречу с отцом? – спросила она, посмотрев на бургомистра, когда-то бывшего частым гостем в их доме.

– Сейчас я не имею права вам ответить, миледи, – с извиняющимися нотками проговорил тот.

Эйвери сердито засопела. Она устала до такой степени, что хотела или срочно лечь спать, или сорвать на ком-то злость из-за внутреннего разочарования. Хотелось закричать и потребовать объясниться. Хотелось увидеть отца, а не играть в странные игры с Диаром Брайтом и его бумажками!

И, словно почувствовав её настроение, Каспиан вдруг поднялся и попросил:

– Мистер Брайт, позвольте нам подумать до завтра? Бумаги я заберу с собой. Наш законник всегда повторяет, что любой бумажке нужно вылежаться. Да нам с моей ласточкой, признаться, хотелось бы немного отдохнуть. Столичная жизнь приучает к более спокойному образу жизни, и после долгого пути мы вымотаны как никогда.

– О, конечно, – опомнился мистер Брайт. Он поднялся вслед за Каспианом и обеспокоенно посмотрел на Эйви: – Сказать Миланте, чтобы принесла вам немного тёплого молока на ночь?

– Нет, – отозвалась Эйвери. – Благодарю за уделённое время и заботу. Но сегодня уже всего хватит.

– Что ж, тогда я сам провожу вас.

Эйви показалось, что в голосе бургомистра послышалось облегчение. Каспиан же подхватил обе папки и быстро зашагал к двери. Уставшим этот гад по-прежнему не выглядел.

“Если они тешат надежду, что утром я передумаю и уеду, то очень ошибаются”, – сердито подумала Эйвери, позволив тем не менее проводить себя до гостевой спальни и снова поблагодарив мужчин за заботу.

– Я лишь желаю вам добра, Эйви, – на прощание проговорил Диар Брайт.

– А я – сладких снов, – широко улыбнувшись, дополнил Каспиан.

– До завтра, – кивнула Эйвери и быстро скрылась за дверью.

Дождавшись быстро подошедшую Миланту и раздевшись с её помощью, Эйви оставила волосы заплетёнными в косу и улеглась с нагретую при помощи магических артефактов постель.

Она собиралась обдумать всё увиденное и услышанное, но, едва голова коснулась подушки, сладко уснула.

Ночью ей снился тот же кошмар, что и прежде. Но его финал изменился. Теперь, убегая от морских волн, Эйви чувствовала надежду на спасение. Прежняя безысходность ушла, но опасность всё ещё давила со всех сторон.

А утро началось с шёпота на ухо:

– Недорогая, время приключений пришло.