– Значит, они встречались, – спросила я у нее.

 – Это всем известно.

 – А где он сейчас?

 – Понятия не имею, – повела плечами девушка. – Давно его не видела.

 Как же глубоко я заблуждалась. Никакого толка от их рассказов. Исходя из всего изложенного, они знали Мирославу Липку не больше, чем актрису, коллегу. То есть – не знали совсем.

 Что же, интересно, такого значимого выведал здесь лейтенант Лихачев? Вот уж не пойму. Но, возможно, это лишь позиция ребят. Я ведь не говорила еще с Ларисой Михайловной.

 – Когда вы видели ее в последний раз? – Задавая вопрос, я тщательно следила за реакцией всех присутствующих.

 Ребята долго обменивались взглядами, пытаясь угадать, кто же видел Миру последним, но припомнить сразу не могли.

 За время всего разговора лишь один человек, на вид самый старший, сидел в углу молча и полностью безучастно, словно происходящее нисколько его не касалось. И хоть поза его ничего не выражала, а лицо походило на каменное, но  в глазах таилась ярость.

 Одет он был слишком не привычно для нашей местности – во все черное. Но очень стильно. Из-под вязаной плотной шапочки выглядывали черные волосы, кожаный плащ доходил почти до пят, а узкие брюки до неприличия обтягивали длинные стройные ноги. Такая натура не могла не вызвать к себе невольный интерес. В большом городе или, например, в столице его внешность назвали бы готичной, а здесь она вызывала по меньшей мере подозрительность.

 Конечно он об этом знал.

 Мне же он напоминал тех людей, что умеют прекрасно ладить со своим внутренним миром, никуда его не пряча и не создавая каких-либо рамок. У них устоявшееся мировоззрение, поэтому одежда импонирует характеру, не просто как образ, а дополнение к личности.

 Такие люди часто встречаются в обществе уже состоявшихся  звезд.

 Но не в провинции!

 При моем последнем вопросе он вдруг оторвался от невидимой точки перед собою и даже повернул голову в мою сторону. И все же ничего не сказал. Окинув коллег безразличным коротким взглядом, парень огляделся в поисках рюкзака, который валялся у него в ногах и стало ясно, что он сейчас исчезнет.

 Всем своим нутром я почувствовала тогда, что этот человек мучим какой-то тайной.

 Пока ребята припоминали, что Мирослава уже давно не показывалась на репетициях,  я наблюдала за тем, как молодой человек подхватил рюкзак и встал из кресла.

 Мысль о том, что он сейчас уйдет и я потеряю возможность узнать нечто чрезвычайно важное, вселяла разочарование вперемешку с паникой.

 Я ближе всех находилась к выходу и, чтобы к нему пройти, парню, так или иначе, сначала пришлось миновать меня. Как только он приблизился, я неожиданно спросила:

 – Может, она что-то говорила?