— Постараемся, — лыбится Руслан.

Сказать, что я офигела от такой… предложения, значит ничего не сказать.

Стою, хлопаю ртом как рыба на берегу. Подобрать нужных слов не могу.

Они спелись. Против меня сговорились. Еще и обсуждают пополнение в нашей… типа семье. Неслыханная дерзость.

— Денис, ты…

— Да понял я, понял, — машет на меня рукой и начинает выколупываться с рук Руслана. — Вам нужно с папочкой поговорить, а это не для моих ушей, — отряхивается, поправляет майку и грозит мне пальцем. — Только не ругай его. Папа хороший.

О Господи! У меня ребенок развит не по годам. Сообразительный взрослый малый. Что же дальше то будет? Страшно представить, как пройдет переходный возраст. Может мне уже готовиться к чему-то экстраординарному?

— Поговорим? — с мольбой в глазах спрашивает Руслан, когда Денис отправляется на детскую площадку к двум другим деткам.

— Руслан, — вздыхаю, не глядя на бывшего мужа, снова занявшего важное место в моем сердце. — неужели, ты видишь смысл во всем этом? — провожу рукой по воздуху. — Разве у нас есть шанс на нормальные отношения? На будущее… втроем?

Трудно все это произносить. Ведь моя душа уже давно ему принадлежит. Так же как и сердце. Но вот голос разума еще сопротивляется.

Меня страх одолевает.

Боюсь, что вскоре все разрушится. Как тогда, четыре года назад.

Что будет еще больнее.

Что я повтора предательства не выдержу. Сломаюсь. Окончательно уйдя в себя.

Кажется, будто силы все свои растеряю, если дам Русу еще один шанс. Окончательный. Позволяющий быть не только частью жизни сына, но и моей тоже.

— Дарина, милая, — проводит подушечкой пальца по щеке, очерчивает контур губ, которые снова покалывает как от поцелуя. Сводящего с ума, заставляющего ноги подкоситься, а сердце выпрыгивать из груди.

— Мне страшно, Руслан. Очень страшно, — хватаю его за воротник майки, слыша звук рвущейся ткани.

— Моя девочка, — обнимает, прижимает к себе как можно ближе.

Чувствую его тепло. Носом вдыхаю любимый аромат духов. Шмыгаю и прикусываю губу, чтобы снова не разрыдаться.

— Марьяна вполне может отобрать тебя у нас, — озвучиваю тот ужас, что с ума потихоньку сводит. — Станет прикрываться ребенком, давить на жалость. И в итоге ты выберешь ее. Их, — тут же исправляюсь. — А мы станем тебе не нужны.