И я поняла, как смотрит на меня Егор. Это был самый страшный взгляд на свете. Потому что это был взгляд человека, который в данную минуту безошибочно читает мои мысли и понимает, что я чувствую…
Помедлив лишь секунду, я развернулась и бросилась в свою комнату.
Глава 18. Побег
Кристина полила кусок белого хлеба малиновым вареньем и сделала глоток горячего чая. Без косметики она выглядела бледной, но это вовсе не являлось минусом. Наоборот, в выражении лица появилась милая детскость, и теперь можно было разглядеть дорожку из трех точек-родинок над бровью. На губах играла улыбка. Глаза цвета шоколада то вспыхивали, то гасли, и создавалось впечатление, будто Кристина о чем-то старательно размышляет.
– Сегодня у меня философское настроение, – сказала она, делая чайной ложкой дорожку из малиновых капель на тарелке. – Я думаю, что счастья на земле очень много, и главное – отыскать его и не пройти мимо. Согласна?
Я совсем забыла, что Кристина просыпается рано, и попытка позавтракать в одиночестве провалилась с треском. Я старалась не смотреть на нее, но это оказалось невозможным. Кристина, точно диковинная птица, притягивала взгляд. И мне нравилось ее слушать. И, наверное, хотелось быть такой же независимой и необычной.
Я отмечала в ее внешности все: и рыжую пружинку волос, падающую на правый глаз, и белый лак на ногтях, и нежно розовый спортивный костюм, и забавные кремовые часы без стрелок…
– Да, – ответила я, не собираясь спорить или откровенничать. О счастье я знала предостаточно: если оно есть, то его сразу нет. Кажется, Винни-Пух имел такое же представление о меде.
– Это было хорошее лето, жаль, что оно закончилось. – Кристина улыбнулась и без сожаления посмотрела на недоеденный бутерброд. – Но уверена, осень будет еще лучше, интуиция никогда меня не подводит.
Когда Кристина ушла, я подумала о своем дне рождения и коротко вздохнула. Уже скоро мне исполнится семнадцать лет. Но лучше бы – восемнадцать. Интересно, как изменится жизнь, когда я стану совершеннолетней? Появятся ли во мне искры свободы? И смогу ли я так же, как и Кристина, срываться с места и отправляться в другие города? А я бы сейчас уехала…
* * *
Сначала я подошла к зеркалу и внимательно оглядела себя с головы до ног. Волосы слегка вьются, как им и положено, на носу россыпь конопушек, в глазах – бессонница, на губах – нервная грусть. Не так уж и плохо, если учесть, что сердце перестало биться вчера… Тяжело вздохнув, я миновала диван с креслом и оставила позади гостиную.
Теперь мне следовало хорошенько контролировать свое поведение. И, настраиваясь на внешнее равнодушие, я для начала выпрямила спину. Нужно быть сильной, хотя бы потому… что выхода нет. Горько усмехнувшись, я замедлила шаг, а потом пошла быстрее. Отныне и навсегда на поле боя будут биться «да» и «нет», «быть может» и «никогда»…
Я почти привела душу в порядок, но, когда зашла в кабинет, Егор закрыл дверь на ключ и положил его в карман джинсов. И внутреннее равновесие потерялось мгновенно. Оно рассыпалось, заблудилось, утонуло, сгорело дотла.
– Дженни… – Егор улыбнулся и подошел ближе. – Я просто не хочу, чтобы ты сбежала до того, как мы поговорим. Нам же надо поговорить, правда? – Он замолчал, и наши взгляды стремительно встретились. Глаза Егора потемнели, лицо стало серьезным. – Я готов ответить на любые твои вопросы.
Как я могла спросить про Кристину?
Как?!
Бывают моменты, когда понимаешь, что совершенно запуталась, будто сто дорог бегут в разные стороны, каждая зовет, но пойти можно только по одной… Я мечтала узнать, как Егор ко мне относится. То есть полгода назад между нами не было ничего хорошего… Осталась ли злость в его сердце, и почему она существовала ранее? Я вспомнила свои прежние чувства и задержала дыхание. Какими же чужими мы были тогда… А сейчас?
– Я не собираюсь сбегать, – произнесла я тихо, но Егор услышал.