Это запрещенный прием! Нельзя же так сразу бить по больному и попрекать меня тем, что случилось без моего контроля! Пусть и с моим непосредственным участием! Эх, дед!

– Я же не нарочно! – возмутилась я, стараясь изо всех сил не показать, как сильно меня задело это замечание герцога. Вот так вот стараешься, чтобы тобой гордились, а выходит… то, что вышло.

– Но ответственность за это все равно придется нести, – бескомпромиссно ответил дед. – Или ты предлагаешь Рейстлину переселиться с тобой в академию в качестве фамильяра?

С губ сорвался нервный смешок. Такую сцену я могла себе представить очень даже легко в силу богатого воображения. Но при этом не могла не понимать – этого мне бы точно не простили. Да и сейчас не факт, что после решения проблемы меня не ждет грандиозная месть. Кто их знает, этих чернокнижников?

– Кассандра! – дед уставился на меня в упор, словно надеялся отыскать где-то в глубине моих глаз совесть. И, кажется, ему это удалось. Мне стало неуютно. Но вместо того, чтобы поддаться давлению, я тихо проговорила:

– Меня-то мы, предположим, переведем на домашнее обучение, ладно. А вот как быть с Рейстлином? Для его репутации ведь требуется, чтобы как можно меньше народа знало, что произошло. Попугая-руководителя вряд ли оценят.

Я впервые подняла эту тему вслух. Но и вечно замалчивать ее тоже ведь неправильно? По крайней мере, нечестно. И, стоило все это мне озвучить, дед сдулся и устало опустился на стул.

– Хороший вопрос, девочка. Очень хороший. Потому что и в таком виде он на рабочем месте появляться не может, но и бросить работу именно сейчас уйти в отпуск тоже невозможно, правильно я понимаю, Рейстлин?

Сидевший на столе попугай открыл было клюв, чтобы ответить на вопрос герцога, но не успел. В кабинет деда постучалась служанка и робко сообщила:

– Лорд Энтони, к вам граф Николас Монтегю. Пригласить?

Дедушка вместо ответа посмотрел на чернокнижника. Тьма, я была готова поклясться, что на морде, то есть лице (или что там у попугаев?) появилось раздосадованное выражение.

– Боюсь, граф к вам по просьбе моего брата, – признался он. Просьба? Ха! Мне несложно представить, как эта самая просьба выглядела. И чем, интересно мне раньше так нравился Ларс? Загадка, которую сейчас отгадать почему-то не получается.

– Пригласи, – разрешил герцог, и Мэгги (так звали служанку), сделав реверанс, удалилась.

– Ему можно доверять? – не сдержала вопроса я. Ну, а что? Почему я должна молчать? Я лицо заинтересованное.

– А вашим слугам? – парировал Рейстлин, намекая, что кто-кто, а вот слуги способны разнести любые слухи. Но дед не дал разгореться спору:

– Безусловно. При устройстве на работу они дают клятву о неразглашении.

Рейстлин ничего не ответил. На какое-то время в кабинете повисла тишина, нарушить которую не стремилась даже бабушка, всегда соблюдающие законы гостеприимства. Затем дверь открылась, и в помещение вошел высокий темноволосый мужчина с серыми глазами и морщинками в уголках рта, свидетельствующих о том, что он часто улыбается. Интересно, почему Ларс обратился именно к нему? Как-то не слишком он похож на друга Рейстлина, они очень разные.

– Добрый вечер, – вежливо произнес он. – Я прошу прощения за вторжение, но ко мне по крайне деликатному вопросу обратился Аларис Кинстер, и…

– Ваш крайне деликатный вопрос сидит на столе, – совсем нетактично перебила его я. Однако вместо того, чтобы обратить внимание на друга, Монтегю почему-то заинтересованно уставился на меня:

– Вы, я так понимаю, Кассандра. Много о вас слышал, – и шустро так цапнул мою лапку, чтобы облобызать. Интересно, от кого это он обо мне слышал? От Рейстлина, что ли? А я и не знала, что мужики такие сплетники! Но следующая фраза ввела меня в еще больший ступор: