Понимаю, что не поеду ни на какую работу. Лишь к Диане и дочке. Справятся в офисе как-нибудь без меня.

— Ты хотел сказать, начнется, — поправляет дядька и, не дожидаясь, когда я попрошу его свалить, выходит из машины.

***

Дома пахнет ванилью и чем-то еще... уютным. Наверное, за несколько поездок сюда я должен был привыкнуть. Только ни хрена не получается.

Закрыв дверь, встаю на месте как вкопанный и пытаюсь убедить себя, что это реальность. Обои в мелкий цветочек, запахи еды, детский смех и сторожевая собака, обнюхивающая ботинки, словно я мог принести на них что-то опасное.

Пацан из детдома видел такое лишь в фильмах. Тогда они были самым настоящим издевательством над детской психикой. Сказкой, до которой невозможно дотянуться. А сейчас я живу в этой сказке. Слышу ее, вижу и чувствую.

— Ты?

Диана замечает меня первая и выходит навстречу. В том же костюме, в каком была сегодня Рита. Мелочь, а цепляет так, что за грудиной начинает жечь.

— Не уверен. Прямо сейчас кажется, что я кто-то другой. — Оставляю ботинки псу, а сам иду к своей женщине.

— Джек их съест, — качает головой Диана. — Он очень умный, но хорошая кожаная обувь — его слабость.

— Значит, будет не в чем уйти и придется остаться здесь. — Веду ладонью по ее волосам, они чистый шелк. — Мне подходит!

— Клим Хаванский, я вас не узнаю. — Диана вопросительно выгибает левую бровь. — Куда делся свободный, независимый мужчина, у которого вечно миллион дел?

— Сам не знаю. — Заметив выглядывающую из детской дочку, подмигиваю ей.

— Ты в шаге от того, чтобы стать подкаблучником, — на ухо шепчет Диана.

— Может, я к этому и шел всю жизнь?

— Знаешь, нынешний ты мне нравишься больше, чем молодая версия.

Она тоже оглядывается. Увидев Нику, машет, чтобы та вернулась в комнату.

— Признайся! Ты просто любишь мужчин постарше. — Целую в нос эту мудрую женщину и, пока нас никто не видит, накрываю губами ее губы.

Целуемся как подростки. В любой момент в гостиную могут нагрянуть няня или дочь, поэтому спешим. Сталкиваемся зубами, улыбаемся своей жадности. Тихо стонем, сплетаясь языками. И вязнем друг в друге, как в топком болоте.

После этого поцелуя не хочется ни говорить, ни двигаться. Под зорким контролем Джека я прижимаю Диану к себе и пытаюсь понять, как жил целых два года без этих объятий.