Отвернувшись от нее, снова смотрю на молодую жену. Охрененно красивую в этом простом белом платье! Неземную. И теперь уже на сто процентов только мою!

В последнее поверить сложнее всего. Не помогают ни кольцо на пальце, ни воспоминания о том, как делал Диане предложение.

Это был тот еще квест! Пришлось пять раз повторить, что люблю ее и хочу, чтобы стала моей женой. Потом даже на колено опустился. Пару минут провел в этой позе.

Романтический придурок! И месяца не прошло с тех пор, как похоронили Китайца и отправили на нары Исаева. Что Диана, что Ника до сих пор просыпались по ночам от кошмаров. А я больше не мог.

Нужно было, чтобы они обе стали моими! Не гостьями, которые в любой момент могут съехать, а женой и дочерью. Перед богом! Перед законом! Перед каждой собакой этого дождливого города!

Когда Диана не ответила, думал: все, облажался, не заслужил. Стал продумывать, как иначе привязать к себе девчонок. Какая только хрень не лезла в голову! Но после того как, хрустнув больным коленом, поднялся, эта безжалостная женщина выдала мне сразу три странных штуковины и сказала, что я бык. Бык-осеменитель!

Прокрутив в голове тот момент, снова начинаю улыбаться. В груди будто суперновая вспыхивает. Хорошо от нее, тепло. Словно я не женился сегодня, а исполнил главную мечту своей жизни.

На радостях не морщусь даже, когда рядом останавливается гламурный дружок моей супруги.

— Ты? — Киваю этому гусю вместо приветствия. — Подсказать, в какое место можешь засунуть поздравления? Или сам догадаешься?

— А ты, я смотрю, такой же радушный и вежливый, — ухмыляется Герман Боровский.

— Не вижу причин меняться.

Я замечаю встревоженный взгляд Дианы. Она смотрит в нашу сторону и, кажется, собирается рвануть навстречу.

— Тогда буду краток. — «Драгоценный» гость вынимает из кармана какую-то флешку и протягивает мне.

— Решил порадовать очередной порнушкой? Не надо!

Улыбаюсь жене сквозь стиснутые зубы.

— Думаю, эта... кхм, порнушка тебе понравится. — Герман заталкивает флешку в мой карман, тот самый, к которому приколота роза. — Это полная, так сказать, режиссерская версия прежнего фильма.

Хочется сломать ему руку... или свернуть шею, но держусь.

— Мне до барабана, что между вами тогда было. Диана моя и больше никогда не станет ничьей больше.

— Я так и думал... Она до сих пор не призналась. Не смогла, — горько усмехается Боровский. — Все же посмотри на досуге. Поймешь сам. — Он делает шаг назад. Больше не улыбается. — Ты все-таки чертовски счастливый сукин сын. И Диана, похоже, тоже счастливица.