Здравый смысл иронично подмигивает: «теперь тебе точно хана». Мужчины не любят насмешек и мстят. А у Вадима форы в десяток лет опыта и вряд ли он хоть сколько-то отягощен моралью. Но психотерапевтических возможностей пары глотков вина явно недостаточно для лечения общего невроза. Храбрюсь себе во вред.
Его взгляд скользит по мне. От губ и вниз по шее, к пуговицам блузы. Так смотреть не станет брат твоего парня. Оценивающе. Снисходительно. Пронизывающе. Открыто точно нет. И ему плевать, что я это вижу. Вадим делает то, что ему хочется, а мнение остальных лежит плоскостью ниже.
— Я задам тебе очень личный вопрос. Только ответь честно, спрашиваю один раз.
— Постараюсь, — вздыхаю едва слышно. Мне не под силу сдержать желание прикрыться от него руками, как от опасности. Как от огня.
— Тебе принципиально скакать на члене Славика? Я готов занять его место, взамен того, что ты раз и навсегда отстанешь от моего брата.
Я выдерживаю мхатовскую паузу. Никак не могу подобрать уничтожающего ответа. Между мной и Славиком и близости-то не было! Как раньше не спешила, так и теперь не тороплюсь…
То, что предлагает Злобин, в голове не укладывается. Как это — занять его место? Речь что, о партии в бильярд?! Он так относится к женщинам в принципе или хочет персонально унизить?
— Светлячок, не спеши отказываться, — добивает он серьезным голосом. — Знаешь, сколько таких Славиков у тебя еще будет? Предложение выгодное, с какой стороны ни глянь.
Приходится ограничиться убийственным взглядом, потому что слов, отражающих степень моего офигевания, просто не существует.
Надежды расстаться миром накрылись медным тазом, говорить нам больше не о чем. Но тут рядом на диванчик неожиданно плюхается Слава и махом опрокидывает в себя бокал пино гриджо. Как воду.
— Не думал, брат, что у тебя здесь такой бардак! Какой-то урод спустил мне колеса, а камеры на парковке, представь себе, не работают! Это как так?! Где твой хваленый контроль?
Злобин расслабленно бросает на стол салфетку, качественно пряча дернувшуюся в углу рта ухмылку. Но я напряженно слежу за каждым его движением, поэтому вижу. И нехорошее подозрение сбивает мысли в голове в стихийный флеш-моб. Опять череда совпадений? Серьезно?
Страшный он все-таки человек. До мурашек.
Слава тем временем рассеянно берет папку для расчета, немного нервно извлекает из бумажника купюры. Отсчитывает. Вскользь смотрит на брата. Сбивается…
— А что с твоей рубашкой? И глаза как будто плакал… — Переводит недоумевающий взгляд на меня. — Свет, почему он мокрый?
Перебираю виды психических болезней. Останавливаюсь на слабоумии. Но в итоге посылаю самой себе толстый луч пофигизма.
— Сомлел от счастья за нас, представляешь? Пришлось приводить в чувство, — отвечаю с деланным спокойствием и демонстративно смотрю на часы. — У Сони уроки скоро закончатся. Мне нужно успеть приготовить обед.
Чтобы не лицемерить, расшаркиваясь на прощание с Вадимом, сразу же набираю сестру и полностью сосредотачиваюсь на расспросах, как проходит ее день. Кажется, количество новостей тает с каждым классом, и к десятому Софа ограничивается лаконичным: «страдать еще два урока».
Как и все подростки, она страшно любит драматизировать, но и требует много внимания. Так что я не так уж слукавила.
— Прости, что оставил тебя с Вадимом, — виновато произносит Слава, когда мы выходим на улицу. — Зря ты не пошла со мной. Он временами бывает невыносимым.