Мужчины тут же замолчали и резко повернули в мою сторону головы. Лица мужлана не видела, а вот его партнёр вновь как-то странно улыбнулся во все свои тридцать два зуба. С какой-то толикой скептицизма. Даже его жена практически присоединилась к мужу, только в ее глазах виднелось что-то другое. Предостережение, что ли. Нет, вряд ли. Наверное, показалось.

– А что вы предлагаете, юная леди? – поинтересовался Борисов, скрестив руки на груди.

Тут же хочется доказать, что я не несу всякий бред, а хочу предложить конструктивные идеи. Полезные. В глубине души уже сто раз пожалела, что вмешалась в мужской разговор, который меня всем не касался, но назад дороги нет, а отступать поздно.

– Вот вы говорите, не стоит увольнять. А чем занимаетесь вы сами? – я так же постаралась скрестить руки на груди, только, в отличие от Аркадия, не заваливалась на стуле в развязной позе.

– Ты серьёзно? – неверующе подал голос мужлан.

– Вполне, – не глядя на Глеба Олеговича, продолжаю пламенную речь, коря себя за проявленную смелость. – Вы сидите в офисе с утра до ночи, моделируете ситуацию, в то время как некоторые работники не всегда выполняют свои обязанности. Если не хотите увольнять, то можно урезать зарплату халтурщикам. Они поймут свою ошибку, станут работать усерднее и быстрее, соответственно, вас ждёт больше прибыли. Если не поймут, то уйдут, но это только на руку. Вы же сможете нанять более работоспособных людей. Разносить конфиденциальную информацию о вашей компании не имеют права. Все работники должны подписывать договор о неразглашении при приеме на должность.

Проговаривая эти слова, я чувствовала себя какой-то важной личностью, чьим мнением интересуются и к кому прислушиваются в первую очередь. Ощущала на себе любопытный, но теперь уже лишенный скептицизма взгляд Аркадия и шокированный, немного неверующий Алевтины.

И колкий, цепкий пронизывающий насквозь мужлана…

Он чувствовался гораздо чётче и ярче других, словно «муженёк» готов проделать во мне дыру. И, на странность, это не пугало.

– Я никогда не шёл на сокращение без особой надобности, – проговорил мужлан.

– Разве сейчас не особая надобность? – я повернулась к «мужу» и посмотрела в темные глаза. Мне показалось, что мужчина не особо обрадовался моему энтузиазму. Или ключевое слово здесь: «показалось».

– Слушай, Глеб, – вмешался Аркадий. – Твоя жена дело говорит.

– Не нравится мне эта идея.

– Мы не будем увольнять людей. Проведём проверку, сделаем предупреждение, в конце концов, никто нам этого не запрещал. Давай попробуем.

За столом воцарилась тишина. Мужлан бубнил себе под нос и, достав планшет, начал что-то искать. Аркадий наблюдал за партнером и тут же вступил в дискуссию, когда Глеб Олегович показал ему изображение на экране. Они говорили о чем-то возмущенно, жестикулировали, но в итоге пришли в единому выводу, а точнее к моим словам, которые в конце концов оказались полезными.

– Глеб, тебе повезло с женой. Так молода и уже знает толк в бизнесе.

– Ты не представляешь насколько, – согласился с ним мужлан, но, в отличие от товарища, в словах не слышалось той правдоподобности. Его голос звучал ровно, так же низко, но все-таки слегка опасно, что совсем меня не порадовало. Складывалось ощущение, что я совершила какую-то ошибку. Блин, что не так? Хотела же, как лучше.

Только кто меня просил об этом?

Я встретилась с опасным взглядом «мужа», понимая, что смотрел он лишь на меня, не отрываясь. Со стороны, возможно, подобная сцена между супругами выглядела бы мило, но только мы вдвоём понимали, что, оказавшись в нашей квартире, не смогу уйти спокойно в комнату, не лягу спать, вспоминая события сегодняшнего дня. Нет. Все гораздо сложнее, и что меня ждёт в стенах огромного пентхауса – неизвестно.

Явно ничего хорошего.