Обстановочка стремительно накалялась. Но я, стиснув зубы, молчала, понимая — ситуация складывается сейчас не в мою пользу: кроме того, что их трое, так ещё и не знаю, чем мне могут обернуться необдуманные действия. Лучшим решением пока было наблюдать и внимательно слушать.
Спасли меня от управы и побоев розгами, что мне пообещали все трое, только слова Катарины, которая громогласно возвестила, что если поверенный жениха заметит на моем теле синяки, могут и свадьбу отменить, ну или как за «порченный товар» сумму выкупа за меня сильно уменьшить. Денежный вопрос быстро отрезвил ненормальных, и они, поорав ещё для острастки, удалились. Продолжая угрожать, если я что-то еще сотворю или попытаюсь сорвать свадьбу, запереть в подвале и выпороть.
Несмотря на всё моё природное и приобретенное спокойствие, недюжинную выдержку, смолчать смогла я с огромным трудом. Редко в жизни встретишь
Проводив их взглядом, я злорадно ухмыльнулась. План моей изящной мести уже созрел. Ну кроме того, что я не планировала замуж выходить… Так ещё и мой побег станет сильным ударом по «любящему семейству». Денег им вряд ли удастся вытрясти из поверенного жениха, когда я исчезну в закате…
Интересно, а почему прошлой обладательнице этого тела, Надине, не пришла мысль, что убежать проще, чем отравиться? Понимаю, её так эти ненормальные затравили, что и жизнь ей была уже не мила. Однако почему она решила, будто, уехав к мужу, жизнь не станет лучше? Всё-таки странно это. Но не об этом мне сейчас нужно думать.
— Катарина, — прикоснувшись к ладони женщины, я улыбнулась ей, когда она на меня посмотрела. — Спасибо Вам. Без Вас меня бы сейчас уже вовсю… воспитывали.
— Ох, деточка, — она приобняла меня за плечи и прижала к себе. — Не благодари меня. Разве ж я что-то сделала? Всего лишь донесла до них истину — поверенный точно не обрадуется тому, что ты вся будешь в синяках. Они за тебя такую сумму отдают, словно ты драгоценная. Не к добру это. И кто знает, чего ожидать от тех, что на краю мира проживает? Зачем ты им понадобилась, ведь они даже не видели тебя ни разу… Не нравится мне это. Но что я могу сделать, кроме как умолять тебя вести себя смиренно? Может, к лучшему, что забирают тебя так далеко? Вдали от несправедливого гнета родителей распустится мой цветочек, а супруг полюбит мою красавицу…
Внимательно слушая речь Катарины, я выяснила ещё довольно много нужной информации.
И вот что в итоге у меня получилось узнать ну или домыслить, сложив некоторые факты.
Надину родители не любили, в этом я и сама только что наглядно убедилась и на себе прочувствовала. Брат пакостил по-всякому, за что Надине доставалось ещё больше. Образование девочка получила крайне поверхностное, хорошо хоть считать и писать научили. Ничего ей не разрешалось, только изредка на лошадях по окрестностям скакать да в комнате своей желательно молча сидеть постоянно. Чем уж им так родная дочка была не люба, Катарина понятия не имела — её в услужение назначили, когда «мне» уже четыре года было, и она стала свидетелем только такого «заботливого» отношения.
По поводу свадьбы и жениха: предложение родителям поступило в письме внезапно, и от условий брака они были в полном восторге. Кроме того, что от меня наконец избавятся, так ещё и денег им за меня дают. И свадьбу назначили сразу, как только приедет поверенный. Да, именно, жениха я так и не увижу. От его лица клятвы будет произносить другой. О самом избраннике Надины было практически ничего не известно даже моим родителям. В письме были только его инициалы да гербовая печать на сургуче. И никого это не смутило. Понятно было только, что мужчина из страны Намай, которая «на самом краю мира» находилась, а это настолько далеко, что никто там никогда не был и понятия не имел, какие существа там обитают. Да-да! Именно так Катарина и сказала. Уточнять, что вообще за существа и расы есть в этом мире, я не стала, логично рассудив, что из книг, раз я читать-то умею, узнаю больше и быстрее.
Ну и напоследок выводы.
Надина почему-то боялась жениха, хотя не знала, кто он. Родители, вот чует моё сердце, не родные. Не увидела я в них похожие на «свои» черты лица, в отличие от Микаэля, их сына. Отсюда и их нелюбовь и желание поскорее и любыми способами от меня избавиться. Узнать бы как-то, кто настоящие родители, зачем отдали на воспитание. И почему чужие люди называют «меня» своей родной дочерью. Но вряд ли последние пункты пока осуществимы. У меня слишком мало времени до свадьбы — нужно многое успеть сделать и подготовить.
После того, как Катарина ушла на кухню, чтобы принести мне обед, я, сев на кровать, склонив голову, обхватила её руками.
«Я попаданка. Прими это. Сделай глубокий вдох и начни уже действовать. Я всегда справлялась с любыми трудностями, и сейчас у меня всё получится», — как мантру произнесла я, выдохнула и, резко поднявшись, внимательно ещё раз огляделась по сторонам.
Одна дверь вела в коридор, её Катарина, хотя и поверила словам, что больше я травиться не собираюсь, всё равно закрыла. За другой была расположена ванная комната. Подойдя к последней двери, распахнула её и обнаружила небольшую гардеробную.
Недолго думая, вытащила оттуда все вещи и начала раскладывать их по стопкам. Одно платье, обычного кроя из тёмной ткани и с простыми застежками, сразу отложила — его я сейчас надену. В другую кучу полетели несколько приличных комплектов нижнего белья, одно простенькое платье и одно с небольшими изысками, на всякий случай. Туфли, чулки — я собрала себе небольшой комплект для путешествий и, аккуратно всё это сложив, убрала под кровать. Остальное развесила и разложила обратно по местам.
Когда вернулась старушка, я поблагодарила её и накинулась на еду. В данный момент мне надо совсем не о красивой фигуре этого тела беспокоиться, а о том, чтобы энергии и сил хватило на всё задуманное.
После обеда я упросила женщину сопроводить меня в библиотеку. Она сначала повздыхала, недовольно покачала головой, заявив, что мне нужно отдыхать, набираться сил. Однако потом помогла надеть длинное, непривычного для меня кроя, платье и проводила в библиотеку.
Судя по её небольшим размерам — читать в этой семье или не любили, или не было принято. Мысль, что книги в этом мире непомерно дороги допускалась, но я видела, когда сюда шла: «мои родители» совсем не бедствовали и многое себе могли позволить. Широкие коридоры, множество комнат, холл так вообще в лучших традициях «дорого-богато»: всё, что могло блестеть — блестело, переливалось. Содержать хорошо обставленный особняк минимум комнат на двадцать стоит приличных денег.