– Вешка, – подтвердил Бажера. – А… а что-то не так?

– Да нет, – так же задумчиво проговорил сын вождя Ижеслава. – Разве что… Хазарской башки сверху не хватает. Или там волчьей…

– А… а… – От потрясения паренёк снова начал заикаться. – А у нас не было… А надо, да?

– Надо, – сурово сказал Мечеслав. – Ну, коли нету, свои пооткручивайте да навтыкайте, всё едино вам без надобности.

Бажера захлопал глазами.

– Слушай, ссс… селянин. Ты знаешь, что такое вешка? Вешка – это куст с заломленной или подвязанной веточкой, это череп звериный на околице тропы, стрелка из веток, у обочины же, ну вица с тряпочкой или стрела сломанная – вица с тряпочкой, слышишь?! А не это… ратовище со стягом! Вешка должна быть видна тем, кто её ставил, а не всякому, у кого глаза есть!

Мечеслав опустил голову, протяжно, со свистом вдохнул-выдохнул сквозь сомкнутые зубы.

– Дурень злее ворога… – Подвел он черту объяснениям. Бажера вскинулся, явно собираясь ответить, но, повстречавшись глазами с лесным воином, благоразумно передумал. – Ладно, выдергивай её и волоки сюда.

– З-зачем?

– З-затем! – передразнил Бажеру сын вождя. – Волокушу будем делать. Или, думал, я твоего батю на закорках потащу?

Для двоих места на болотной тропке не хватило, и в наскоро связанную волокушу впрягся Мечеслав. Бажере оставалось идти сзади, следя, чтобы отец не свалился с волокуши в грязь, и она сама не съехала с тропки на каком-нибудь повороте. Поворотов хватало – кузнец с «дитятком» (Мечеслав внезапно для самого себя хихикнул – хорошо «дитятко», скоро усы полезут… представить себе, чтоб его вождь «дитятком» обозвал – это ж думать не хочется, что для этого учудить надо!) явно не искали прямых и коротких путей. Благо хоть один толк от чудовищных «вешек» был – долго искать их взглядом даже в тумане не приходилось. Впрочем, у каждой «вешки» Мечеслав останавливался, укладывал волокушу в грязь, выдергивал жерди с тряпками из земли и, будто копьё, запускал подальше в болото. Выдергивать было не просто – втыкал явно сам кузнец, и втыкал от души. Вот уж… сила есть, так и разумения не надо, так, что ли? Юный сын кузнеца за спиною сердито сопел, но возражать не решался.

Выдрав третью или четвертую «вешку», Мечеслав вдруг замер с нею в руках.

– Слушай, а это мысль, – сказал он задумчиво, покачивая в руке длинный шест со свисающей с него полосою ткани, будто взвешивая на ладони. – Понатыкать вот таких жердин на пути в самые гиблые трясины. Сунется кто не надо в болота – по ним к мокрым девкам в гости и забредёт. Надо будет отцу подсказать.

Однако и это соображение не спасло ни ту «вешку», что держал в руках Мечеслав, ни следующие от участи их товарок. Бажера просто-таки испепелял спасителя взглядом, оставалось только дивиться, как от таких взоров мокрая до нитки одежка на Мечеславе не высохла. Ну хоть молчал…

Вскоре туман поредел – зато принялся накрапывать дождик.

Вокруг завиднелись деревца – сперва чахлые и тощие, потом, по мере того как под ногами переставало хлюпать и чавкать, а островки мха таяли в траве, деревья становились гуще, выше, толще стволами, обильнее ветками и листьями. Болото стало лесом. Беспокояще тянуло дымком, только был он какой-то… необычный.

Не пожар. Не очаг. Хм…

Ладно хоть тут не было саженных «вешек». Мечеслав с Бажерой перевязали волокушу, при помощи Мечеславова плаща соорудив из неё носилки. Теперь Бажера стал впереди, показывая дорогу. Мечеслав, поглядев на его блестящую от грязи и сырости одежку и прикинув, как смотрится сам, про себя посулил Лесному Богу добрый гостинец с первой же охоты за вторжение в его вотчину в столь неподобающем виде. Запах дыма становился всё сильней, пока они не вышли на широкую круглую поляну, посреди которой курились четыре укрытых дерном с ещё зеленой травою похожие на огромные шапки непонятные груды. Жильё? Печи?

– Уголь жжём, – не слишком понятно объяснил Бажера. – Приглядываем поочередно – то я, то брат, то батя.

– Ага… – отозвался Мечеслав. – Тогда скажи своему брату, чтоб выходил из засады. Его с опушки слышно.