Каждый раз, заходя в здание аэропорта, она оглядывалась по сторонам. Ее взгляд искал Даниэля. Она сильнее хваталась за ручку своего багажа, видя мужчин в капитанской форме с четырьмя шевронами на рукавах. И расслабляла хватку, видя их лица. Его не было. Нигде. Аэропорт опустел. Стал серым и скучным. На брифинге она внимательно слушала нового капитана, но все впустую, безрезультатно. В воздухе повисли слова: «Нам лететь… маршрут… сколько пассажиров…»

– Даниэль вернулся, всем передает привет. – Слова Марка вернули ее к жизни. Все кинулись с вопросами, а в голове стучало: «Он вернулся». Она была права. Волнение тоже вернулось, заставляя внутри все сжаться.

– Как он? – спросила Келси. – Не собирается навестить свой экипаж?

Оливия зажмурилась, понимая, что пока не готова видеть его. Слишком мало времени. Она не успела. По ее взгляду он поймет, что она ничего не забыла. Надо взять себя в руки.

– Отдохнувший, загорелый, – улыбнулся Марк, и Оливия представила эту картину. Он отдохнувший. Пока она не спала ночами, думая о нем, он наслаждался отдыхом, а она уходила в себя. – К сожалению, у него не получится навестить нас, сами понимаете, драться за звание капитана не так просто. Осталась еще половина срока, и он в наших рядах.

– Слава богу, – прошептала Нина, – я уже соскучилась по его голосу.

Шелковый голос, шепчущий нежные слова, смысл которых Оливия с трудом улавливала, теплое дыхание, скользящее по ее коже, сильные руки, заставляющие ее тело вздрагивать, – вот о чем скучала она.

Даниэля тянуло в аэропорт с силой включенного на полную мощь двигателя, но он мог себе позволить прийти туда лишь в момент отрыва от полосы его рейса 2-1-6. Чтобы не встретить Оливию. Он был еще не готов.

Выставив дом на продажу, он разрешил Марку остаться до совершения сделки. Марк не мешал ему, они практически не виделись – учеба отнимала много время. Зато при встрече Марк делился своими впечатлениями от полета, ругая капитана так, что Даниэлю становилось смешно.

– Мною ты так же недоволен?

– Наверно, я к тебе привык, и действия других пилотов иногда мне непонятны.

Он молчал про Оливию, а Даниэль не спрашивал. Зато Марк завалил его расспросами про не сложившуюся свадьбу.

– Слухи хоть и улеглись, но, если бы ты приехал с женой, доказал бы всем, что нормальной ориентации.

– Мне плевать на всех, я знаю, что я нормальный, и никому ничего не собираюсь доказывать.

Учеба отнимала не только время, но и силы. Жесткая комиссия, жесткие экзамены и легкая возможность все завалить и остаться без работы. Даниэль чувствовал себя студентом, время будто откинуло его в прошлое. Он не понимал, когда успевал гулять. Сейчас, приходя домой, он падал на кровать, забывая поесть.

– Я напьюсь, видит бог, напьюсь после всего этого ада, – стиснув зубы, шептал Джек Арчер, сидящий рядом с Даниэлем на лекции.

– Знаешь, в чем разница между нами? Ты мечтаешь напиться, а я наконец сесть в свое родное кресло в своем родном самолете и оставить позади весь этот ад.

За десять лет ценности Даниэля изменились. Он по-другому стал смотреть на жизнь, глазами взрослого мужчины.

Последняя неделя экзаменов тянулась вечность. Комиссия расспрашивала капитана Фернандеса Торреса с пристрастием, изощряясь, придумывая ему на тренажере такие условия, что даже пилот с большим стажем не смог бы с ходу посадить самолет в условиях сильного бокового ветра с отказом двух двигателей из четырех. Уйти на второй круг оказалось не просто. Его мозг работал как четыре двигателя, обдумывая каждый шаг.

Посадка удалась. Через нервы и пот.