Бантан с интересом смотрел в окно на пробегающие мимо пейзажи. Дорога пролегала по большой равнине, окантованной высокими горами. Время от времени машина проезжала через сёла, то тут, то там раскинувшиеся по обеим сторонам трассы.

Аржан о чем-то разговаривал с таксистом, потом повернулся к попутчику:

- Поедем сразу до автовокзала. Он нас в деревню не повезет.

- Хорошо, - кивнул тот, продолжая разглядывать тянувшуюся за окном местность.

Вечерело, и небо начало окрашиваться в розоватые и сиреневые оттенки. Через какое-то время наши путешественники оказались в большом селе, а на одном из перекрестков повернули вправо и начали подниматься в гору. Дорога вела всё выше и выше и вдруг, в какой-то момент нырнула вниз, и перед глазами Чимина, как на ладони, открылся город, расположившийся в просторной долине, со всех сторон обрамленной высокими лесистыми горами, острые вершины которых устремлялись в небеса.

Справа от дороги, на отвесном горном склоне, виднелись огромные белые буквы, складывающиеся в три слова. Прочесть их Чимин, конечно, не мог – написано было на кириллице. Но он догадался, что, вероятно, это было название города, возможно, даже в разные исторические эпохи.

Когда потом, уже значительно позже, он поинтересовался у друга, что написано на той горе, Аржан подтвердил его предположение.

По виляющей дороге машина въехала в город и понеслась по ровному центральному проспекту. Музыкант отметил, что невысокие многоэтажки соседствовали с одноэтажными домиками, уходящими далеко вверх по склонам гор. Архитектура их была непривычной глазу Чимина, отличающейся от всего, что он видел в родной Корее. Кирпичные или деревянные, под острыми двускатными крышами, они казались чуждыми и непонятными. Как и люди, обитающие в них.

Автовокзал располагался в самом центре города. И это, вероятно, было удобно для пассажиров.

Водитель заехал на стоянку и заглушил мотор.

Парни забрали свои рюкзаки из багажника и попрощались с таксистом. Студент повел нового приятеля в здание вокзала и остановился перед огромным – во всю стену – табло, на котором были указаны все автобусные маршруты.

Пробежался глазами по строчкам и разочарованно цокнул языком.

- Что? – спросил Чимин по-английски.

- Сегодня автобусов уже не будет, - ответил алтаец, поджав красиво вылепленные губы, и крошечная морщинка пролегла меж аккуратных темных бровей, придав чистому юношескому лицу задумчивое выражение.

Чимин вдруг поймал себя на мысли, что ему нравится это лицо с ясными карими глазами под слегка нависающими веками – нравится без какого-то пошлого подтекста, чисто по-человечески. Молодой алтаец (а в том, что он был явно моложе музыканта, Чимин был уверен) вызывал ничем не объяснимое доверие.

- И что будем делать?

- Попробуем поймать такси. Они ездят до Усть-Кана.

- Что такое …«Усть-Кан»? – переспросил музыкант, слегка запнувшись перед незнакомым словом.

- Большое село. Но нам надо еще дальше. Если повезет, и если договоримся – к ночи сможем добраться до моей родной деревни. Пошли, - и он направился к выходу из пустынного гулкого здания с высоченным потолком, единственным дизайнерским украшением которого было два ряда металлических скамеек с сетчатыми спинками и сиденьями, выкрашенными белой краской, да несколькими сувенирными киосками вдоль одной из стен, уже закрытыми в этот час.

На широкой асфальтированной площадке, тянувшейся вдоль всего здания, стояли скамьи, на которых в этот вечерний час практически не было желающих посидеть. Подъездные платформы тоже были пусты – только на одной из них стоял небольшой желтый автобус, перед раскрытой дверью которого толпился с десяток пассажиров.