- Комус – старинный инструмент. В древности им приписывали мистические силы. Легенды рассказывают о шаманах, которые с помощью особых музыкальных вибраций могли узнавать будущее и призывать духов. Комус ценился очень высоко, а мастера, способные создавать инструменты, считались людьми высшего порядка. Профессиональные секреты охранялись так строго, что в какой-то момент комусы оказались практически исчезнувшим раритетом. Это потом уже их возродили, восстановив в полном соответствии забытым традициям. Кстати, знаешь, у каждого комуса свой голос, свое звучание. Одни поют нежно и проникновенно, другие отличатся низким «мужским» тембром. Ну, а вообще комус считается женским инструментом. Наша Айсулу мастерски на нем играет.

- Я смотрю, она у вас вообще – кладезь талантов, - сказал кореец.

А приятель абсолютно серьезно ответил:

- Это правда! Она такая!

И Чимин вдруг вспомнил острый взгляд черных глаз, которым обожгла его девушка за столом.

Между тем, табунщик поставил низенький столик, рядом набросал войлочные коврики, расставил посуду для чаепития. Принес из аила полотняный мешочек с тестовыми шариками-боурсох, позвал парней к столу.

Все трое расположились вокруг и принялись неспешно пить горячий ароматный чай, в котором Чимин узнал уже знакомый привкус душицы. Отец и сын разговаривали о планах приятелей, о том, как там в деревне мать справляется с хозяйством, а Чимин слушал, ощущая в душе покой и безмятежность.

Наконец, чай был выпит, столик отодвинут в сторону, и парни стали собираться в обратный путь. Чимин, не имеющий представления, с какой стороны подходить к лошади, опасался, что у него ничего не выйдет. Но старший из мужчин спокойно объяснил и показал, как нужно вставлять ногу в стремя, как запрыгивать в седло.

Тренированное тело танцора, много лет занимающегося контемпорари, не подвело Чимина. И вскоре он нашел нужный баланс, чтобы суметь удержаться в седле, без боязни свалиться на землю. Табунщик давал советы, как управлять скакуном с помощью поводьев, как держать корпус. Молодой мужчина всё послушно повторял. И в какой-то миг он начал чувствовать животное под собой и шестым чувством понимать, что нужно сделать в тот или иной момент.

- Сильно не гоните, - сказал сыну мужчина. – Твоему другу надо приноровиться.

- Хорошо, отец, - кивнул Аржан. – Мы поедем не быстро.

Получив наставление не забыть позаботиться о лошадях после скачки, парни попрощались и тронули лошадей.

Черный Акташ некоторое время бежал рядом с всадниками, но на выходе из долины остановился, несколько раз пролаял, будто прощаясь, и побежал обратно к табуну.

Обратный путь верхом показался значительно короче, и вот уже друзья подъехали к знакомой ограде. Лошади, на которой приехала Айсулу, у коновязи не оказалось, и музыкант подумал, что девушка опять куда-то уехала. Но, когда они, проехав вокруг подворья, спешились и ввели лошадей на задний двор, их встретил младший брат, Шуну, и тут же принялся помогать снимать седла, обтирать ветошью вспотевшие спины животных.

А потом Чимин увидел, как в легком светлом платье идет через двор с двумя тяжелыми ведрами, наполненными сверкающей на солнце водой, она – Айсулу. Девушка шла, держа спину ровно, вся как натянутая струна, и, подойдя к «огородным» бочкам, поставила одно ведро на землю, а другое приподняла обеими руками и вылила в емкость – вода звонко зазвенела о дно.

Чимин забыл о жесткой волосяной щетке в руке, которой он чистил бока своей лошадки, засмотрелся. А девушка, не обращая на парней внимания, словно она одна была на подворье, так же вылила второе ведро и, подхватив одной рукой обе ручки, отправилась к колодцу.

Аржан что-то говорил, но Чимин не слышал, и юноше пришлось несколько раз окликнуть товарища.

- А? Что? – наконец обратил на него внимание кореец. – Прости, задумался…

Шуну хмыкнул неопределенно, но ничего не сказал. А старший брат повторил:

- Немного погодя нужно будет напоить лошадей. Пусть немного остынут.