Ей очевидно было больно. Не так сильно, как вчера. Но напряжение было. Она тяжело выдохнула и, сжав свои налитые губы, судорожно сглотнула. Мне нужно было дать ей привыкнуть к себе. Помочь расслабится. Я расположил свои локти по обе стороны от её головы и, поглаживая ладонью её шелковые волосы, ответил:

— Хорошо. — поцеловал её в лоб.

«Плохо!» — вопило мое сознание. Это всё очень плохо. Для кого из нас двоих это пытка? Я разрываюсь, не понимая, от чего я мучаюсь больше: от того, что снова причинил ей боль своей несдержанностью, или от того, что ну просто невозможно замереть на месте, настолько «близко» соприкасаясь с ней. Как можно держать себя в руках, изводясь от желания, когда от порочного удовольствия с ней меня отделяют лишь пара движений. Я так долго не выдержу. Взорвусь, как пороховая бочка, от её малейшего движения.

Поэтому стоило поскорее привести Анну Аврору в чувство. За не имением возможность притянуть её ближе, я дал полную свободу рукам и губам. Пальцы собственнически блуждали по аппетитным округлостям, искушая меня в очередной раз сорваться. Губы воинственно впивались в нежную девичью кожу, борясь с желанием прокусить её чуть ли не до крови. Мне хотелось всю её. Дышать ею, пить её. Я уткнулся носом в шею, рядом с теплой пульсирующей жилкой, и вдыхал её сладкий запах. Он постоянно преследовал меня. С тех самых пор, как я она очнулась в моих руках после лихорадки. Мерещился мне, не давая нормально спать. Я жадно дышал им, как в последний раз. Старался запомнить его, разбить на оттенки и ноты.

— Ты знаешь, что то, что было вчера — только начало? — прошептал ей на ушко.

Не сдержался-таки. Решил подразнить её, насладиться её робостью и беспомощностью.

— Как думаешь, что я ещё с тобой сделаю? — все же издеваться над ней — это отдельный вид удовольствия. Она невинно покраснела и тихо ответила:

— Не знаю…

— Хочешь расскажу тебе? — поцеловал её плечико.

Анна Аврора промолчала, стыдливо избегая зрительного контакта со мной.

— Впредь это будет повторяться всякий раз, когда мы окажемся в спальне. — ещё один поцелуй на грани укуса.

— Я буду закидывать твои стройные ножки на свои плечи, перед этим отшлёпав тебя так, что кожа будет гореть. И буду ласкать губами меж твоих ножек, как вчера, без оглядки на твое согласие. — мне сносит голову чувство её безотказности мне. Понимает, что обязана исполнять мои прихоти, знает, что никуда не сбежит.

— Тебе ведь понравилось это, да. — не спрашивал, утверждал я.

— Витторио! — возмутилась она, щёки ещё пуще окрашиваются предательским румянцем.

— А будет ещё приятнее. — целую её тонкую шею. — Я заставлю тебя раз за разом содрогаться от нахлынувшего удовольствия. Ты сама будешь умолять меня взять тебя.

Горячая, сейчас расплавится у меня в руках.

— А ещё я поставлю тебя на колени, будешь валяться у меня в ногах, как перед поединком. И ласкать меня… — прошептал ей на ушко и добавил. — Губами.

— Перестань! — смущённо просит она.

— Перестать? — наигранно удивляюсь я. — Ты уверенна, что хочешь, чтобы я перестал?

Её разум мог вторить о скромности и целомудрии, но тело не могло врать. Мои непристойные речи, мои ласки вызвали у неё желание, затмив болезненные ощущение. Я чувствовал, как Анна Аврора полностью расслабилась подо мной, готовая принять меня полностью. И я подался вперед.