Подобного он раньше не испытывал!

— Пого щипо, — прошептала сонно Дури и затихла.

— Пого щипо, — вторил ей Юра, не понимая значения этих слов.

Он часто слышал, как Дурианна и Снежана говорили эту фразу друг другу, и даже тётя Алина так прощалась по телефону. Наверное, это должно быть что-то милое, ведь каждый раз они произносили эти слова с особым трепетом и улыбкой.

Юра бережно провел ладонью по стройной обнаженной ноге Дурианны. Ее кожа была прохладной и невероятно нежной. Он нащупал маленький бугорок — след от комариного укуса. Почему-то мысль о том, что это насекомое посмело тронуть его девушку, вызвала легкую вспышку раздражения.

Его.

Девушку.

Девушку?

Юра внимательно вгляделся в черты лица своей маленькой подруги, и непреодолимое желание поцеловать ее захлестнуло изнутри.

Юра прикусил губу, собираясь с духом.

Осторожно, стараясь не разбудить Дури, он наклонился к ее лицу. Юра замер в сантиметре от заветной цели, вдыхая еле уловимый аромат ее кожи, смешанный с запахом цветочных духов.

Когда их губы наконец встретились, парень ощутил их мягкость и сладость. Ему нравилось думать, что именно таким был на вкус тот самый экзотический фрукт дуриан, о котором он знал одно лишь название.

Поцелуй был легким, как прикосновение ветерка, и слишком мимолетным, чтобы потревожить сон Дурианны. Девушка причмокнула губами и мечтательно улыбнулась, не подозревая о том, какие мысли витали в его голове.

Юра задумался, почему же они до сих пор просто друзья? Почему она, та, кто понимала его лучше всех, с кем он готов был разделить любую тайну, все ещё не стала его единственной, его второй половинкой?

Все его попытки встречаться с другими девушками неизменно заканчивались тем, что он сравнивал их с ней. И осознавал, что ни одна из этих симпатичных блондинок, шатенок или рыжих не могли сравниться с его маленькой брюнеткой в очках с толстыми стеклами.

Он крепче обнял ее, притягивая ближе к себе, и нежно поцеловал в макушку.

А затем ещё раз, не в силах сдержать нахлынувшую волну нежности.

— Пого щипо, — зачем-то прошептал он снова.

Может, это означало «Я люблю тебя»?

Скорее всего.