— Пилон! — пропищала Нинка голосом маленькой девочки. — Это что, ребёнок?
— Нет, пупс из отдела игрушек! — в сердцах съязвил я. Ну, и наконец-то она в себя пришла, ловко выхватила малыша из моих рук, засюсюкала что-то, полотенцем по голове повозила.
— Голодный, — посмотрела на меня обвиняющим взглядом, и я метнулся в комнату, бутылку со смесью нашёл.
— Вот!
Малыш ел, захлёбываясь. Будто его не кормили год. А под конец его повело, и он благополучно заснул на Нинкиных руках.
— Вообще, если честно, этого мало. Его докармливать нужно. Как бы не младенец уже.
— А кто? — испугавшись, ступил я. Нинка закатила глаза, в разбросанных вещах нашла покрывальце и осторожно укутала мальчишку.
— Ну, ему с полгода точно. Судя по весу, росту и кое-каким другим признакам. Думаю, это ненадолго, и когда он проснётся, его снова нужно будет кормить. Поэтому — в двух словах, что здесь происходит. Как-то я ожидала чего угодно, только не тебя с ребёнком на руках. Тебя что, попросили нянькой поработать, пока ты от заграниц просыхаешь?
— Нет. Да. То есть не знаю, — взъерошил я и так торчащие во все стороны волосы. Попытался пригладить. Как я сейчас выгляжу, не представляю, но то, что странно, я не сомневался.
— Рассказывай! — приказала Нина, и я рассказал. Вывалил всё, что случилось. Миргородская покрутила в руках обе записки.
— Всё очень странно, — вынесла она вердикт. — Начиная с того, что ни одна нормальная мать в здравом уме и трезвой памяти ни за что ребёнка своего не оставит непонятно кому — прости, даже если этот непонятно кто якобы отец.
— Якобы? — возмутился я искренне и поймал насмешливый взгляд Нинки.
— Ну, оттого, что она тут написала «твой сын», ещё не значит, что ребёнок твой. Пилон, мозги включи. Никогда не думала, что ты тупой. Даже наоборот: подозревала наличие острого ума.
Я покосился на спящего ребёнка. Ну, не знаю…
— Мой, не мой, а делать-то что?
— В полицию звонить, конечно. Сдать малыша. Рассказать всё. Кто знает, может, эта идиотка, влюблённая в тебя, украла пацана? Такое тебе в голову не приходило?
— Нет, — буркнул я, понимая, что всё внутри противится этим полициям. Малыша заберут, и не понятно ещё, куда он попадёт. В детский дома какой-нибудь, где всем на него плевать. Мне вот не всё равно, что будет. Тем более, что гипотетически — это мой сын.
— А если без полиции? — поинтересовался, не в силах оторвать взгляд от хорошенькой мордашки ребёнка.
Нинка вздохнула.