— Дорогой Джош. Было приятно повидаться на карнавале. Мне тоже было очень весело. Надо будет как-нибудь повторить. С любовью, ДиДи.

Бекс очень старалась, чтобы письмо прозвучало пустяковым — добавляла ненужные паузы, глотала окончания. Но и так было ясно, что эта ДиДи знает свое дело. В конце концов я-то не писала записки на розовой бумаге витиеватым почерком. У меня вообще нет розовой бумаги. Съедобная — пожалуйста, но вот красивой розовой почтовой бумаги — извините! Так что вот оно, доказательство. Черным по белому, точнее голубым по розовому. Я влезла на чужую территорию. Я действительно никто.

Очевидно, Лиза верно истолковала выражение моего лица, она вскочила и затараторила:

— Это еще ничего не значит, Ками. Ведь оно в мусоре! А это о многом говорит, правда? — Она обернулась к Бекс за поддержкой.

Вот она неприятная правда — несмотря на элитное образование, гениальность и высочайший IQ, мы совершенно не знали парней. Уж эта ДиДи со своей розовой бумагой и способностью выводить большие пышные «Д» наверняка знает, как завлечь такого парня, как Джош — пусть даже он выбрасывает ее записки в мусорное ведро. А мы — нет. Парень моей мечты так близок — нас разделяют всего пара миль, восемьдесят камер слежения и каменный забор с сигнализацией, — но мы никогда не найдем общий язык. Ирония судьбы — мужской — это единственный язык, которому нас не обучают в академии.

— Да ладно, Лиза, все в порядке, — успокоила я ее. — Мы с самого начала понимали…

— Погоди-ка! — Бекс ухватила меня за руку. — Повтори еще разок, что ты ему сказала. — Я непонимающе уставилась на нее. — Ну, в тот вечер, когда наплела, что ты на домашнем обучении.

— Он сам спросил, на домашнем ли я обучении, и я сказала да.

— И по какой причине?

— По… — я замолчала, увидев стопку бумаг, которую Бекс выложила передо мной. — По религиозной.

В стопке лежала программка розевильской баптистской ассамблеи Свободной воли, буклет Объединенной методистской церкви Розевиля и куча других. Или Джош коллекционировал церковные буклеты в безумном стремлении очистить душу, или таскался на эти мероприятия совсем по другим причинам.

— Он разыскивает тебя, Ками! — Бекс сияла, словно сделала первый шаг к взлому суперсложного кода.

Мы погрузились в молчание. Сердце гулко колотилось у меня в груди. Бекс и Лизой смотрели на меня, а я не могла оторвать взгляд от нашей находки — от надежды, рассыпанной на полу.

Никто из нас не заметил, как открылась дверь. Именно поэтому мы подскочили, как ужаленные, услышав голос Макей:

— Ну и как его зовут?