— Это так глупо прозвучит… Только не смейся! Я… в первое время все думала… мечта такая, понимаешь? Только не смейся — хоть это и смешно… Я прямо представляла себе ситуацию… прокручивала в голове. Ну… думаю, пришел бы ко мне кто-то… как будто стучат в дверь, я открываю — а там девушка стоит. Зареванная такая, потерянная… А я ее даже не знаю! Вот впервые вижу… Только ты не смейся! И будто она говорит, что залетела — прямо таким нелепым словом «залетела» и говорит… Смешно, да? — она потерла глаза ладонью, но все равно продолжала улыбаться. — Я прямо представляла, что она плачет, мол, не знает, что теперь делать… Может, они даже и не встречались с Сережей — просто так получилось… А ей стыдно и рассказывать мне о таком, и к кому обратиться… И ревет, как дура! А я… тоже реву, обнимаю ее, хоть даже имя не успела спросить… Ой, зачем я тебе такой бред рассказываю? Глупости какие… Смешно просто!

Мне смешно не было. Я встала резко, громко отодвинув стул. Она даже говорить перестала, вздрогнув.

— Зинаида Ивановна! Собирайтесь-ка.

— Куда?

Не знаю, перегнула ли я уже палку, но твердо вознамерилась гнуть дальше:

— Так у вас же хлеба нет! В магазин пойдем. И вашей собаке нужно корм купить. И ошейник. Кстати, это овчарка… вроде бы. Так что вымахать может огроменной.

Сережа уверенно мне кивнул, но мне его поддержка в своих решениях уже не была нужна.

— Нет-нет, Маша! — запричитала женщина. — Мне не нужна собака! Да пойми же ты — у меня сил просто на нее нет…

— У вас теперь есть собака! Овчарка! Вроде бы. И я буду иногда заходить, помимо Артема, — сказала это так, чтоб у нее возражений не возникло.

Щенок к нашему возвращению из магазина напрудил приличную лужицу, но Зинаида Ивановна отказалась от моей помощи в уборке этой неловкости — наверное, ей не терпелось избавиться от моей хамской персоны.

Мы с Сережей смогли нормально поговорить только по пути домой.

— Ты и правда думаешь, что собака ей заменит тебя или хотя бы забеременевшую от тебя девицу?

Он сегодня был более задумчивым, чем обычно:

— Нет. Но собака может стать причиной, по которой она завтра поднимется с постели.

Может и так, но я все равно недоумевала, как отважилась пойти на такое — дурное влияние, не иначе.

— А знаешь, что в этой ситуации самое ироничное? — продолжил Сережа. — Ты и могла быть той самой девицей! Если бы меня тогда так больно не отшила! Только представь, чисто гипотетически!

— Даже гипотетически не хочу представлять! — буркнула я. — Если бы я тебя тогда так больно не отшила… возможно, ты бы и не разбился…

— Точно! — оживился он. — Ты виновата в моей смерти!

Вроде бы и шутка, но не слишком смешная. Виноватой я себя не чувствовала… но не поэтому ли он свалился на мою голову?

***