Кто они, откуда берутся — никто, кроме нас не знает. Одно время пытались узнать, но все сующие нос куда не нужно, как ты понимаешь, исчезли. Поэтому любопытные быстро иссякли.
Так вот, ты пройдешь там полное обучение и вернешься к нам через два года, принявшим и освоившим силу. Не тем Сергеем, Его Высочеством, мальчиком с золотой ложкой во рту, а матерым хищником, принявшим и осознавшим свою реальную силу. И тогда мы сможем ударить и, возможно, победить.
— Ударить по кому и кого мы должны победить? — сказанное мне с одной стороны понравилось, но с другой… Чудны дела ваши, боги. Чего я еще про свою семью не знаю?
— Эти руны или скрижали — нечто большее, чем ты думаешь. Нам удалось собрать информацию по ним и… все плохо, сынок. Темные боги не просто хотят вернуться в наш мир, они уже вернулись. Долго они находиться у нас не могут, но вот наделять своей силой последователей — вполне. Трещат скрепы мира, рушатся защитные барьеры. Еще немного, и мир погрузится в хаос. Мы будем это сдерживать столько, сколько сможем. И вот для того, чтобы противостоять этому, ты и должен стать сильней.
— Опять речи про избранного, который должен спасти мир. Мам, этот рояль настолько заезжен, что мне даже читать про подобное противно, не то, что чувствовать.
— Увы, от наших желаний мало что зависит. Нет, ты не будешь один, но ты должен стать сильней, — настойчиво повторила она.
— Так я уже стал, лишившись костылей. Смотри, — зажег я на пальце огонь, — мне больше не нужны внешние атрибуты.
— Прекрасно, значит, тебе будет легче там выжить.
— Да где там-то⁈
— В школе, как я уже и сказала. Новый набор приступил к учебе месяц назад, так что тебе надо торопиться. Двадцать одаренных девушек со всей страны. Ты будешь двадцать первым. Твоя кровь и происхождение внутри нее ничего не значат. Выживают там только сильнейшие и до выпуска доходит хорошо, если две трети. В ней нет привычного тебе обучения, выходных или каникул… В общем, впустую говорить и рассказывать смысла нет, это надо увидеть.
А теперь собирайся. В шкафу висит простая одежда без гербов, машина ожидает тебя, на ней тебя доставят в аэропорт. Дальнейшие инструкции получишь уже после посадки. Документы на новое имя, как и браслет, найдешь в машине. До приезда в школу ты — Сергей Трофимов. По прибытию браслет уничтожишь. Он тебе все равно там не понадобится — связи там нет.
— Прямо сейчас? — охренел я. — А попрощаться…
— Нет, никаких прощаний. Девочки сейчас в другом крыле дворца, и они не должны видеть, как ты покидаешь его. Мы сами потом им все объясним.
— Но…но…- заметался я в панике. — Как же расследование, как же…
— Да забудь ты про это. Ты понимаешь, что тебя убьют, и никакая охрана тебя не спасет? За тобой начали реальную охоту такие силы, что весь имперский аппарат не может предсказать, куда и откуда они ударят. Тебе надо спрятаться, переждать и стать намного сильней, чем ты есть. Да, вот такой вот парадокс — всесильная Российская империя не может защитить своего принца. Девочкам ничего не угрожает, в отличии от тебя, поэтому поспеши. У тебя пять минут и время пошло. Сынок, — всхлипнула она, крепко меня обнимая. — Я буду очень скучать. Выживи, умоляю тебя! Мы все тебя будем ждать.
Резко разомкнув объятья, она выбежала из комнаты.
Буквально на автопилоте я переоделся, подхватил собранную сумку, снял наручный браслет и вышел за дверь.
Суровая дама, ожидавшая меня, кивнула и жестом показала следовать за ней. Пропетляв какими-то закоулками, мы вышли совсем с другой стороны в сад, откуда она вывела меня через замаскированную калитку. По-прежнему молча она отдала честь, развернулась и скрылась в зарослях, а я, сделав пару шагов, оказался возле неприметной гражданской машины, за рулем которой сидел благообразный старичок.
Плюхнувшись на заднее сиденье, я смотрел, как неспешно за окном проплывают виды ночного города. Ехать вот так, без охраны, одному, было непривычно, но не скажу, что неприятно.
В голове все время крутился разговор с мамой и чем больше я вдумывался в него, тем больше появлялось у меня вопросов. Но вывод из всего был только один — меня поспешно убирали из столицы. Значит, произошло что-то такое, что заставило их ускориться. Мелькнула мысль вернуться и потребовать объяснений, но я задавил ее в корне. Раз сказали надо, значит, надо. В предательство семьи я не верил. Потому что, если это окажется правдой, то зачем тогда вообще жить?