Человек ушел, оставив нас одних.

— Что будем делать? — спросила Дрика.

— Как и советовали, в Информцентр пойдем, — ответил я.

— А что ты хочешь там узнать?

Странный вопрос, но спишем его наивность на юный возраст.

— Ты слышала, что здесь уже даже какая-то торговля наладилась? — спросил я, попутно приседая, наклоняясь и прогибаясь назад, чтобы как-нибудь размять занемевшее от длительного сидения тело.

— Ну да, а что? — ответила она вопросом на вопрос, вытаскивая из машины кота и отпуская его прогуляться.

— Значит, сюда должна стекаться информация из всех мест, в которых живут люди. Ну и военные должны хотя бы радиосвязь установить с другими анклавами. Вот и спросим у них, знают ли они что-нибудь про обстановку в Амстердаме.

— А, понятно, — кивнула Дрика, как всегда заставив меня поморщиться, когда я увидел, как концы светлых прядок хлестнули прямо по глазам.

— Сэм, идешь? — обернулся я к нашему спутнику.

Он открыл металлическую штору в борту машины и теперь пытался то ли перекладывать наше имущество, которое мы туда запихали, то ли что-то там искал.

— Нет, с машиной останусь, — ответил он не оборачиваясь. — Если будут новости, то просто скажите мне.

— Хорошо.

И мы с Дрикой вдвоем пошли через уставленную контейнерами площадку, с завистью поглядывая на часто попадающихся навстречу велосипедистов. Расстояния тут все же были огромными — для пешехода, разумеется, — на велике было бы самое оно.

— Дрика, а дома ты на велосипеде каталась?

У Амстердама велосипед вообще одним из символов был — это первое, что на ум пришло. Основной городской транспорт, все на них повально разъезжают.

— Конечно, с детства. И мама тоже на работу ездила на велосипеде.

— А где она работала?

— В Рийкс-Музеуме, она реставратор. Знаешь такой?

— Знаю, даже бывал.