Остановился я только после того, как силы окончательно иссякли. Вместо очередного удара, я тяжело упал на окровавленное тело противника. Не в силах пошевелиться, я лишь хрипло, с присвистом дышал, привалившись головой и локтями к чахлой груди мертвого лидера подростковой шпаны.
Не знаю, сколько прошло времени. Просто в один момент я отключился, а потом пришел в сознание. И понял, что лежу на остывающем трупе. Йошимура не дышал. Не вздымалась грудь, не прослеживался пульс, не билась тонкая жилка на его цыплячьей шее.
Я убил человека. Первый раз в своей жизни.
Глава 20 (2)
— Ксо, ксо, ксо, ксо!!! — Я не помню, как я добрался домой. Ощущение остывающего тела под пальцами повергло меня в шок и трепет. Когда я понял, что человек подо мной уже никогда не очнется, то просто вскочил и заковылял прочь.
Не помню, остались ли лежать подопечные уже мертвого школьника. Не помню даже, видел ли меня консьерж. Вряд ли, рабочий день старика заканчивается в восемь вечера, а часы в прихожей показывали почти двенадцать.
Перед глазами все еще стоял тот кусок мяса вместо лица, что я оставил своей жертве. А еще — следы многочисленных избиений. Кажется, одним из ударов я перебил ему трахею. А может, дело было в многочисленных травмах головы? Или в переломанных ребрах? Не знаю. Я не хотел смотреть на труп дольше, чем это было необходимо.
Как только я понял, что именно сотворил, то… Просто сбежал оттуда, как последний трус. И откуда только силы взялись? Ведь мое состояние оставалось немногим лучше, чем у тех лежащим в нокауте бездарей, которых я вырубил до… До убийства.
— Ксо! — Я не стал ехать на лифте. Хоть одна светлая мысль. Нет, вру, вторая, даже третья: первой удачей оказалось решение надеть маску, а второй — пройти через холл по стеночке, в слепой зоне одной-единственной камеры. До этого — зайти через второй ход, без видеонаблюдения над козырьком, как в главном. Да я, оказывается, полон гениальных озарений! Еще бы хватило ума не доводить до греха…
На четвертый этаж я взлетел быстрее себя-здорового. Слишком сильно погрузился в самоедство, и не заметил, как дошел до собственной квартиры.
«О милосердные Ками, пусть Рю не будет у меня дома!» — Взмолился я, дергая ручку двери. Заперто. Аллилуйя!
Дрожащими руками зашарил по карманам, вытащил ключ. Тот никак не хотел вставляться в замочную скважину. В конце-концов я психанул, привалился к двери, и двумя руками ввел его в дверной замок.
Внутри щелкнуло, дверь отворилась, и я тяжело ввалился внутрь. Сил хватило только на то, чтобы щелкнуть засовом. А потом я рухнул на четвереньки, и заблевал свой чистенький, выложенный дорогущей плиткой пол.
— Кодзуки-сама, это вы? — Раздался откуда-то из комнаты робкий голос Цуру. Тихий шорох шагов, затем более отрывистый топот, когда она заметила лежащее тело:
— КОДЗУКИ-САМА! — Цуру не закричала только потому, что от страха у нее отнялся голос. Но даже шепотом она легко передала весь свой шок и неверие. Талант, не иначе.
Девушка в ужасе прижала ладони ко рту и застыла на месте. Ее взгляд прикипел к моему телу у ее ног. Надо же. Значит, ёкаи, как и люди, тоже боятся крови и паникуют при ранении близких.
— Помоги подняться, клуша… — Прохрипел я. Девушка отмерла, опустилась на колени, легонько прижала мою голову.
— Пожалуйста… — Ее голос дрожал от слез, но какая-то новая, незнакомая мне решимость не давала ей удариться в типичную женскую истерику, — … Пожалуйста, полежите так, господин. Эта глупая Цуру постарается вылечить самые тяжелые раны.