Я вежливо обмахнулся шляпой и невозмутимо ответил:

— В любое удобное для вас время, мессир...

Саншо глянул вслед уезжавшей карете и тихо сказал:

— Боюсь, ваша милость, это только начало. Мы с вами опять вляпались в дерьмо. Хорошо, что вы его не убили. У этой благородной сучки из глаз сочится яд. Даже просто смотря на нее можно отравиться.

Я пожал плечами и запрыгнул в седло.

— Все как всегда, мой друг. Все, как, всегда.

Дальше мы без приключений перебрались через мост «Двойного денье» на остров Сите, откуда уже было видно величественную громаду Собора Парижской Богоматери.

Но тут пришлось притормозить, масса народа шла с утренней мессы. Так что к собору мы добрались уже ближе к полдню.

Я сориентировался, расспросил прохожего монашка, оставил Саншо с лошадьми и пешком перешел к порталу «Святой Анны».

После душного и смрадного Парижа, гулять здесь было просто наслаждением. От древних стен несло прохладой, щебетали птички, пахло розами, ладаном и почему-то свежим хлебом.

Думал, что ничего не получится, но мне сегодня, наконец, повезло.

— Вы к кому, ваша милость? — вежливо задал вопрос дюжий привратник в сутане, стоявший возле боковой дверцы в портал.

Я сдержанно поклонился в ответ:

— Я ищу отца Жозефа. У меня к нему письмо от отца Доминика Боканегро из Мадрида.

— Подождите здесь, мессир, — монах мазнул по мне внимательны взглядом и скрылся за дверью.

Я отошел от двери и присел на каменную скамейку у аккуратной постриженной живой изгороди.

Неожиданно, сквозь заросли донесся торопливый женский шепот:

— Я не могу, вы не понимаете, это очень опасно. Вся корреспонденция королевы тщательно просматривается. Если меня поймают с письмом — сразу посадят в Бастилию и будут пытать, а госпожу снова ждет немилость.

— Но в письме нет ничего предрассудительного, только весточка с родины, — уговаривал ее густой мужской голос. — И я вас очень хорошо отблагодарю. Смотрите, вот оно, совсем маленькое, Вы его можете спрятать в корсаж. А это золото. Половину я отдам сразу. Поверьте, вы станете богаты...

— Нет, королеве настрого запрещено общаться с родными, отстаньте от меня, я вас прошу. Я уже жалею, что согласилась на встречу...