– Ага. Батя заявился тогда ко мне и потребовал сказать, какие у меня на твой счет планы. И я сказал, что хочу видеть тебя своей женой. Он дал добро. Сказал, что породниться с семьей друга для него будет в радость.

– Боже… – уткнувшись лбом в грудь парня, стону.

– Ты выйдешь за меня? – по-видимому, решив добить меня до конца, внезапно спрашивает Волков.

– Я подумаю, – из вредности, мне можно, я ведь в положении, отвечаю. Хотя сердце готово разорваться от переполняющего его счастья.

– У тебя три секунды…

– Снова ты за свое? Трех секунд мало, чтобы обдумать и принять судьбоносное решение. От сделанного выбора зависит мое будущее, – деланно возмущаюсь.

– Ты сделала этот выбор еще в тот момент, когда ответила на мой поцелуй, – усмехнувшись, говорит Кирилл и, не желая больше тратить времени на разговоры, жадно целует.

Родителям о моей беременности мы сообщаем этим же вечером. Кирилл быстро организует приезд своего отца с матерью, а мои после звонка Виктора Федоровича возвращаются домой раньше обычного.

Так как под взглядом родителей я только и могу что стыдливо сверлить пол, говорит Кирилл.

Он спокойно сообщает нашим родителям, что мы влюблены, встречаемся и в скором времени собираемся стать родителями.

Последовавшая после его слов тишина вынуждает меня посмотреть на родителей.

Отец Кирилла лучится довольством и смотрит на нас доброжелательно, одобряя происходящее. Моя мама и мама Волкова переглядываются между с собой с понимающими улыбками. Вроде как тоже не против. И даже рады.

А вот мой отец… Он смотрит на Кирилла тяжелым немигающим взглядом.

– Пап… – робко зову его. Но он не реагирует.

– Ты планируешь жениться на моей дочери? – спрашивает отец у Кирилла.

– Да. Я уже сделал Даше предложение, – достойно выдерживая взгляд будущего тестя, отвечает он. – Надеюсь, вы не будете против?

– Будто у меня есть выбор, – недовольно бурчит отец.

– Милый, – положив руку на плечо мужа, слово берет мама, – Кирилл хороший мальчик.

– Дружище, ты только представь, мы теперь с тобой одна семья. Убери кислое выражение с лица и порадуйся за детей. В конце концов, Даше нельзя переживать, – слова Виктора Фёдоровича волшебным образом действуют на отца. Он бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– Доча, ты как?