Глава 3

Столкнувшись с трудной задачей, Мудроу приступал к ней с упорством, свойственным каждому детективу. Он терпеливо проверял все слухи, допрашивал всех свидетелей, пока не появлялась нить, за которую можно было ухватиться. Нередко информацию приходилось выдавливать, работа продвигалась, но при этом он никогда не забывай, что люди — разные, хорошие и плохие, и работать с ними тоже надо по-разному. Правда, в этом случае никакие подходы, никакое давление не помогали обнаружить след Энрике Энтадоса, а Мудроу не привык проигрывать, и теперь все чаще и чаще он разряжался с помощью алкоголя, если не мог справиться с раздражением, переходившим в ярость. Но в этот раз, сидя с капитаном в баре «Килларни Харп», он чувствовал скорее смущение, чем гнев. Мудроу был озадачен и обеспокоен. Он был уверен, что все, кого он допрашивал, говорили правду. Энрике Энтадос просто-напросто исчез.

Ходили слухи, что парнишка забрал у Чедвика огромные деньги и теперь гуляет где-то на Западном побережье. Но это было очень неправдоподобно. Мальчишки, вроде Энрике Энтадоса, не слишком сообразительны. Уйти на дно, затеряться с большими деньгами в самом сердце Америки? Вряд ли он до этого додумается. Худенький, темнокожий пуэрториканец, говорящий по-английски с сильным акцентом, никогда не был боевиком Чедвика. Обычный мальчик на побегушках, из тех, чьи обязанности — платить по счетам за электричество и следить, чтобы в холодильнике было вдоволь пива и закуски. Даже если бы у него хватило сил взвалить на себя Рональда Чедвика, который был тяжелее его килограммов на тридцать, Мудроу не мог себе представить его с гранатой в руке, затаившимся под лестницей на пятом этаже. Это было невероятно.

Сначала Мудроу решил, что один из конкурентов Чедвика использовал Энтадоса как информатора, а затем убрал, чтобы не было лишних разговоров. Напротив, поставщики героина были в панике, безуспешно пытаясь найти ему достойную замену среди перекупщиков. Цена на героин там, где он вообще был, за неделю, что прошла после смерти Чедвика, выросла втрое.

— Энтадос мертв, — сказал Мудроу, глядя капитану в глаза. — Нет такого места, где бы он мог спрятаться. Но знаешь, что самое смешное? Я не только не знаю, кто его убил, я даже не знаю, за что его убили.

— И что теперь, Стенли? — Капитан жадно пил пиво. У него наконец утихла язва. Настроение у Эпштейна явно исправлялось, он определенно повеселел. — Слушай, похоже, все идет отлично. Теперь можно снова заняться участком. Это единственное, что меня теперь интересует.

— Ради Бога, капитан. — Мудроу поднял руку и отряхнул рукав, на котором появилось большое пятно. — Ты посмотри, все мокрое.

— А что же ты хотел? — Капитан кивнул. — Когда стол — не стол, а лужа пива, рукав намокает.

— Знаешь, капитан, меня всегда поражает, как это каждый, кого мы подозреваем, оказывается совершенно непричастным к делу. Мне это не нравится, и не нравится потому, что я знаю, что дальше может произойти что-то очень и очень неожиданное.

Эпштейн жестом подозвал Риту.

— Слушай, ну что ты за женщина? Как ты можешь позволить, чтобы мой друг сидел с пустым стаканом?

Рита положила руку на плечо Мудроу, наклонилась и поцеловала его в макушку.

— Не волнуйтесь, капитан, он получит свое потом.

— Пусть он получит все сейчас, Рита. Принеси ему пива. И раз уж ты все равно пойдешь, захвати и для меня тоже.

Мудроу пожал плечами.