Аксель проснулся в шесть часов. Он не должен был дежурить в эти выходные и мог бы спать сколько угодно. Но он чувствовал себя отдохнувшим и спустил ноги на пол. Через несколько минут он уже бежал по лесной рощице, прочь от проселочной дороги. Едва светало, смутные силуэты деревьев сливались в нечеткий абрис. Но уже было понятно, что этот осенний денек выдастся погожим.
В половине восьмого он накрыл стол для завтрака. Сидел на кухне, свежий после душа, в трусах и футболке, с кофе, апельсиновым соком, и листал газету «Афтенпостен» с конца к началу, быстро проскочил спортивные страницы, помедленнее — экономический раздел. Цены на нефть упали, и для тех, чьи деньги были вложены в нефтяные акции, новости в основном были неблагоприятными. Однако, пока на Ближнем Востоке идут войны и свирепствует террор, уровень цен не сможет упасть слишком значительно. Они вложили в нефтяной фонд кое-какие средства, но не так много, чтобы эта проблема сильно занимала Акселя. Он начал просматривать новости. На улице Русенкрантс-гате мужчине угрожали ножом; в лесопарке Нурмарка пропала женщина; цены на электричество постепенно снижаются благодаря тому количеству осадков, что обрушились на страну в начале осени.
Он услышал, как кто-то прошмыгнул в туалет, потом по коридору прошлепали босые ноги. На кухню всунулась голова Марлен.
— Ну и соня, — пожурил он ее, откладывая газету в сторону, — день-то давно начался.
Она стояла в дверях, щуря глазки, в розовенькой ночнушке с крокодилом на груди.
— Вечно ты хвастаешься тем, что так рано встаешь.
Он засмеялся:
— Будешь яйцо с булочкой или мюсли?
Марлен выпятила губку, села за стол и задумалась.
— Яйцо, — решила она.
Он намазал кусок булки тресковой икрой из тюбика, повернулся к ней и жестом фокусника извлек у нее из уха яйцо.
Дочь отпрянула, хмуро уставясь в окно; деревья за стеклом все еще окутывала серая дымка.
— Не с той ноги встала? — выдвинул он версию.
Она обернулась к нему, снисходительно вздохнула:
— Папа, у каждого есть право быть не в настроении по утрам. Полчаса, по крайней мере.
— Несомненно, — согласился он. — Это, пожалуй, относится к правам человека.
— А что было раньше — курица или яйцо? — спросила она.
— Яйцо?
— Неправильно. Бог ведь не откладывает яйца.