- Надень их, мне страшно представить, как ты ходишь голая в такой мороз.

   Без лишних слов девушка надевает колготки, пока я, деликатно отвернувшись, мою чашку.

   В кухню заглядывает Гай, обводит нас взглядом. Эстелла сразу ежится и обхватывает себя руками. Даже Мана не сумел мне привить такого инстинктивного страха перед вампирами. Вспоминаю в десятый раз, что я дампир в квадрате. Становится теплее на душе. А подать мне ваших Траянов, думаю я и мысленно стучу кулаком по столу, я с ними со всеми разберусь.

   - Я так думаю, Траян скоро объявится, - сказал Гай нам обеим на английском.

   Бросаюсь к нему и уже на русском говорю:

   - Ведь мы же не отдадим ему Эстеллу, правда?

   - Она принадлежит ему, Гайя.

   - Что значит - принадлежит? Ты знаешь, что ей 17 лет? И она вынуждена терпеть все это. Да ей пару месяцев осталось до того, как она умрет - либо от издевательств Траяна, либо сама на себя руки наложит. Ты знаешь, что она уже пыталась это сделать?!

   - Когда я решу начать революцию, возьму тебя с собой на баррикады, кошечка, - ласково говорит Гай, серые глаза его тепло светятся. - Ее отдали за долги. Принадлежит она ему по праву того, кто сильнее. Вот и все.

   - Это несправедливо.

   - Не буду повторять банальности в духе "жизнь вообще штука несправедливая". Ты и сама это прекрасно знаешь, - и Гай выходит из кухни.

   Эстелла встревоженно смотрит на меня. Она не поняла ни слова, но по интонациям, наверное, могла понять, о чем мы говорили. Тут звонит мой телефон.

   - Слушаю! - рявкаю я в трубку, потому что уже начинаю заводиться.

   - Гайя, почему мне звонит Траян и в истерике требует вернуть ему его женщину? - у Маны веселый возбужденный голос.

   - Неужели в такой истерике, что у тебя поднялось настроение?

   - Ты бы это слышала... Хотя еще услышишь сегодня. Мы едем к тебе, там сейчас и Траян появится, он чувствует Эстеллу...

   Бросает трубку. Я зову итальянку за собой, иду в зал. Эти милые сволочи сидят на моем диване, а Гай беседует на повышенных тонах с кем-то на итальянском языке. Лицо у Гая снова как у больного, он болезненно морщится, восклицает "Траянус!", из чего понимаю, с кем он общается. Эстелла его понимает, а я нет, и это раздражает.

   - Что он сказал? - шепчу ей, предлагая накинуть на плечи мою кашемировую кофту, которую я иногда ношу дома.

   - Ничего особенного. Твой отец пытается уговорить Траяна успокоиться, - Эстелла зябко кутается в кофту, которая размера на два больше, чем нужно.

   Множество вопросов просятся с языка. Мужественно держу рот на замке.