Ворвавшись в квартиру, Семен пробежался по комнатам и включил везде свет, а сам исчез в маленькой комнатке, где запрыгнул на кровать и практически сразу же уснул. Жаль, что его придется разбудить. Ребенок, наверное, ничего не понял, но ему-то было видно: квартиру экстренно покидали, собирая вещи, и только детская оставалась нетронутой. Все игрушки лежали на местах, в шкафу аккуратно сложены вещи — ничего даже не пытались упаковать.
В большой комнате, которая, судя по всему, использовалась и как гостиная, и как спальня для родителей, был раскинут диван, заправленный чистым бельем. Из шкафа на пол комьями выблеваны вещи. Кто-то быстро собирал нужное, откидывая в сторону остальное. В ванной в шкафчике для шампуней и прочих банных средств пустовали некоторые полки, полотенца валялись на полу вперемешку с женским бельем и мужскими трусами. В кухне не было чашек, вообще ни одной, зато много тарелок и другой кухонной утвари. Кофемашина отключена от розетки, вода из бункера слита, сама машина стояла в коробке — собирались забрать, но оставили. Те, кто жили в квартире, собирались экстренно и точечно, они оставили часть вещей, которые посчитали ненужными. В груде этих вещей оказался и Семен. Почему? Не хватало времени?
Он попробовал разбудить мальчика, но тот спал беспробудно. Можно было вызвать такси и отнести ребенка на руках, но он решил дать ему выспаться в своей кровати. Он закрыл дверь, погасил везде свет, сел на кровать возле мальчика и стал делать то, что умеет лучше всего.
Ждать.
4
Никто не пришел. Оставшуюся часть ночи он не спал и даже не дремал. В голове крутились десятки разных вариантов ответов на вопрос: как могли родители забрать часть вещей, а ребенка оставить? Он не смог придумать ничего лучше, чем: а) родители покидали страну в спешке (возможно, депортация), и мальчик сбежал, а они не смогли его найти или остаться для поисков, и б) родители забрали его с собой, но далеко не ушли и были убиты или похищены.
Пока мальчик спал, он некоторое время просто сидел рядом, а потом пошел бродить по квартире в поиске какой-нибудь информации. Никаких бумаг, на которых обычно остаются следы жизни человека, не нашел. Электронных устройств тоже. Если мальчика просто оставили, как оставляют, например, дачники животных на зиму, то все объяснимо: кофемашину можно купить в магазине, а чтобы изготовить дубликат какой-нибудь важной бумаги, надо потратить много времени, и не факт, что удастся. Ребенка, видимо, тоже без проблем можно зачать.
Семен проснулся в семь. Открыл глаза и уставился на мужчину, который сидел на постели рядом с ним. Мальчик недолго боролся с собой и в конце концов заплакал, уткнувшись в подушку.
— Кончай реветь, — велел он парню. — Иди умываться, и будем завтракать.
В холодильнике остались яйца, молоко и пряники. Он сделал омлет парню, а себе кофе. Зерна обнаружились в кухонном шкафу, в дорогом крафтовом пакете, вкусно пахнущие. На упаковке стояла дата обжарки — семь дней назад. Это означало сразу две вещи: как минимум неделю назад здесь жил кто-то, кто любит хороший кофе и мог его себе позволить. Кофемашина тоже была не из дешевых капсульных или рожковых, а полноценный агрегат, который сам молол зерна и взбивал молоко до густой пены.
В кухню приплелся вялый Семен с вычищенными зубами и остатками пасты на щеках.
Он оторвал бумажное полотенце и показал Семену, что пасту следует со щек стереть. Мальчик нехотя выполнил и стал ковырять омлет.
— Если не будешь есть, я больше не буду готовить, — предупредил он мальчика, — и лучше со мной не шути.
— А как вас зовут?
— Это не имеет значения.
— Имеет. Я должен знать, — сказал мальчик.
— А сколько тебе лет?
— Скажу, если скажете, как вас зовут.
— Тебе явно не пять.
— Мне не пять, вы что!