Не сомневаясь, что с ребёнком ничего не случится, если сделать укол шприцем без стерилизации, достаточно подержать его в кипятке, поскольку он новый, я примчался в палатку. Судейкин велел поднять ребёнку рубашонку и оголить попу. Мать сделала всё это безропотно. Помазав точку на попке малыша, Судейкин вколол ему шприц. Мальчишка заорал, но я его держал и не дал выскочить с кровати. Мать и отец ребёнка страшно взволновались, пытались схватить ребёнка, но Микиш, строго прикрикнул на них, и они остановились в нерешительности. Судейкин передал Микишу, что пусть ребёнок лежит, скоро жар спадёт и пусть он спит до утра. Мы придём сразу после подъёма, ну а если температура поднимется, то пусть они позовут кого-то из нас. На этом мы пошли к себе спать. Мне ещё на дежурство.

Посевная кампания.

15 мая. Четверг. Ночь прошла спокойно. В 7 утра я и Судейкин пришли к палатке больного и шёпотом предупредив хозяев, вошли внутрь. Как мы узнали, женщину звали Олда, а ребёнка Нуят. Олда, увидев нас, кинулась в ноги Судейкину и попыталась поцеловать его руки, и он едва отбился. Тут подошла жена Микиша, Лияна, которая тоже понимала по-русски и перевела нам, что уже через короткое время у ребёнка температура упала до нормы и всю ночь он проспал спокойно. Сейчас у него имеется небольшой жар, но он чувствует себя лучше. Мы померили температуру – 37, 5. Аспирин давать не стали, но укол Судейкин сделал. Мальчик опять заорал, но уже не так сильно. На этом ушли на завтрак. Я сказал Судейкину, что теперь его будут чтить, как великого целителя и что теперь, ему отбоя не будет от больных. Судейкин, со вздохом, согласился со мной. После завтрака, всё пошло по расписанию.

Парни нагрузили на заводных коней раскладушки с матрацами и бельём, шёлк и ускакали. Все пошли по рабочим местам. Сегодня пахали двумя плугами 4 человека. Из-за нехватки людей, вызвали девчонок, чтобы собирать сучья и прицеплять пни и брёвна. По прикидкам выходило, что мы за день вырубаем гектар леса и даже ещё немного. Куча брёвен росла. Мужики, трудящиеся на строительстве конюшни, закончив подготовительные работы, начали таскать брёвна для установки опор. Семёнов сообщил, что у него на складе имеется циркулярная пила и запас круглых пил.

По инструкции, пила может пилить брёвна диаметром до 250 мм. Решили после обеда её собрать и запустить в дело. Так и поступили. Семёнов, Зотов и Судейкин, который перед обедом навестил ребёнка и сделал ему ещё укол, приволокли после обеда детали пилы и стали её собирать. На это ушло три часа. Установили пилу за котельной, рядом с брёвнами. По документам она потребляла аж 8 квт. Но наш генератор справится. В 18 часов, как раз по окончанию работ, решили попробовать. Подтащили два бревна диаметром около 250 мм и врубили станок в сеть. Поставили размер доски, толщиной 4 см и в течении 10 минут прогнали оба бревна на 5 досок и два горбыля по 25 мм толщиной. Однако заметили свою ошибку – предварительно надо обрезать бревно, хотя бы с двух сторон, а лучше с четырёх. Кстати, таким образом можно делать 4-хгранные бруски любого размера, типа шпал, из которых гораздо проще выстраивать дом.

Порадовались за новшество. Отключили оборудование и пошли на ужин. Опять ели мясо, на это раз кабана. Жизнь становится всё лучше! К ужину прискакал сам Валдай с ребятами. После ужина, Валдай отчитался о своей деятельности. Сегодня продали целый купол парашюта размером в 50 кв. м. из шёлка за 45 гривен и два купола из перкаля за 150 кун, то есть 6 гривен. Купили и сложили на склад 10 мешков муки, из которых, Валдай привёз с собой два, а также 20 ковриг хлеба., масла сливочного 4 горшка, да двадцать живых курей. Привезли ещё два мешка ржи и столько же овса. А ещё Валдай просил отпустить с ним в город его семью. Мужики охранники просят менять их хотя бы раз в три дня, по семьям скучают. Чернов спросил нашего совета, и мы со всеми требованиями согласились. А ещё кузнец представил нам готовую борону, сообщив, что после посева необходимо боронить. Ему видней. На этом разошлись спать.

16 мая. Пятница. Чередование дней будто бы ускорилось. Это мы начинаем привыкать. После завтрака отправили в город семью Валдая и смену с двумя парнями. Коней загрузили двумястами кг перкаля. Спросили у Забуирова, заведующего парашютным складом – Сколько вообще на складе парашютов? – По бумагам выходило 1200 штук самых различных марок. Каких именно он ещё не уточнял. Но пострадавших парашютов наберётся ещё штук 200. Так что есть повод для работы. Поручили ему рассортировать парашюты на годные и негодные, а главное отложить парашюты марки Д1, которые из шёлка. Кстати, имеются парашюты из капрона и нейлона.

Наверняка они тоже будут иметь высокую цену. На складе имеется также, большое количество брезента. А ещё плюс – ранцы от парашютов, их наверняка тоже можно продавать. Все уверены, что ранцы в этом веке наверняка отсутствуют. Завтра пошлём штук сто ранцев, пусть попробуют продать. К слову, имея лодку, не сплавать ли до Рязани и там попробовать торговать? С этим разошлись по рабочим местам. Четверо валят лес, двое на САУ 57, один на лесопилке, один на вышке, Забуиров сортирует с девчонками парашюты, офицеры планируют. Охотник охотится. Двое мужиков взяв два мешка ржи, начали сеять. Посоветовали сеять погуще, деньги на зерно имеются.

Сеять решили начать с южной стороны вдоль западной части эллипса. Площадь посева 70 на 50.м, то есть 0,35 га. По расчётам, чтобы прокормить одного человека, необходима площадь в полгектара, а значит нам надо освоить 50 га, по крайней мере. Надо поднажать. Все работают, и за страх, и за совесть. Заканчиваем в 18 часов и разбредаемся готовиться к ужину. Обед пролетел незаметно. Поужинали и расселись, закурили. Сегодня интересовался здоровьем Нуята. Мальчик резко пошёл на поправку, но пока велели матери не выпускать его на улицу. Детская смертность очень высокая. В этой семье, в прошлом, уже два ребёнка умерли. У Микиша двое детей, трое умерли. Мы строго следим за чистотой в лагере и указываем на это Микишу.

Руки перед едой моют все неукоснительно. В баню разрешается ходить хоть каждый день, и многие этим пользуются, я в том числе. Одежда, а уже все перешли на форму, поняли, что это удобнее, содержится в чистоте. Перед палатками натянуты верёвки из строп, на которых висит бельё. К ужину, ребята подвезли ещё 6 мешков зерна – это рожь и пшеница. Мужики утверждают, что рожь более урожайная. Привезли 40 гривен и передали нам. Назначили казначеем Чернова, и он их положил в коробочку и в ящик стола, который закрыл на ключ. Привезли ещё муки. Мужики сложили одну печь, прямо на площадке, в которой две назначенные женщины пекут хлеб. Хлеб, однако очень грубого помола, к тому же, очень часто содержит камешки, и кое-кто уже на этом пострадал. На складе продуктов обнаружилось несколько мелких сит и теперь всю муку, перед использованием, просеивают. Разошлись спать.

17 мая. Суббота. Подъём, завтрак, работа. Перед обедом произошёл конфликт с беженцами. Мы, как-то не задумывались по поводу использования лошадей в пахоте. Совсем забыли, что мы не в колхозе, где всё общее. Хотя и помнили, что у лошадей имеются хозяева. Но, поскольку мы делаем общее дело, то мы считали, что все остальные тоже прониклись духом всеобщего равенства и братства., но мы ошиблись. Среди беженцев существовало значительное неравенство в классовой принадлежности. Практически все семьи, прибывшие к нам, у себя на родине считались людьми среднего достатка, даже сам Микиш, который достиг своего положения только воинским мастерством. Обладание лошадью, было знаком довольства, зажиточности в противовес безлошадным смердам, которые обычно нанимались батраками к богатым.

Холостые девчата и парни были из семей немного беднее середняков, но, пользуясь родством с убегающими, их родители уговорили тех взять молодёжь с собой, но не смогли обеспечить их лошадьми. А были ещё две семьи из богатеев, которые ещё и состояли в близком родстве. Они пригнали с собой по три лошади и по корове. До поры, их лошадей не трогали, да и молоком своих коров они не делились, о чём мы даже не подозревали. Но вот наконец, люди возмутились – Почему такая несправедливость?

– Пусть их лошади тоже участвуют в работах. Богатеи согласились, но только с условием, что им будут платить за, так сказать, «прокат» лошадей. – Микиш пришёл к нам с этой вестью и спросил – Как решить эту проблему? – Ладно, мы переговорили и поручили этим заняться Судейкину. Как только люди собрались на обед и расселись по столам, ожидая сигнала Чернова на начало трапезы, Судейкин поднялся со своего места и потребовал тишины. Он предложил Микишу переводить и начал речь:

– Люди, мы приютили вас не из чисто христианской благотворительности. Мы преследуем одну задачу – собрать как можно больше пострадавших от монголов и составить дружину, вооружив её за свой счёт. Потом мы намерены напасть на монголов и отомстить им за поругание своей родины, гибель своих близких, разорение наших деревень. Мы точно знаем, что монголы придут на рязанскую землю в первый месяц зимы, по замёрзшим рекам. К этому времени мы должны быть готовы к решающей битве. Лишь у немногих из вас имеется какое-то оружие, которое стоит дорого.

Не думайте, что мы будем вас кормить и оберегать до конца ваших дней. У нас нет столько еды, а оружия нет вообще. Мы все должны своим трудом заработать деньги на приобретение того и другого. Мы посчитали, что, только образовав общину с общими средствами, пользуясь которыми коллективно, мы добьёмся максимальных результатов и заработаем больше денег, чем работая по одиночке. На эти деньги мы приобретём оружие, призвав ещё людей, вооружим всех и выйдем на битву с монголами. И когда мы их победим, то тогда ваши кони будут вам возвращены и вам будет предоставлена возможность решать свою судьбу самим. А если мы будем разбиты, то вы все будете уничтожены или угнаны в рабство, как бы долго вы не прятались, а ваше имущество отберут монголы или вы сами его бросите, спасая свою жизнь. Сейчас я и все господа курсанты, спрашиваем у вас – кто не желает идти с нами? Кто считает своё имущество дороже общей цели? Мы никого не держим и даже более того, считаем, что продолжать кормить и опекать несогласных с нами людей, бессмысленным расточительством. Я прошу вас немедленно решить –кто с нами, поднимите руки. –

Подняли почти все. Некоторые после колебания. Из тех семей, которые просили оплатить прокат лошадей, один хозяин руку всё-таки не поднял. Судейкин сообщил ему, что тот может собираться и завтра с утра уезжать со своими лошадьми и коровой. Мы ему дадим поужинать и позавтракать. На этом всем разрешили приступать к пище. После обеда мы собрались в своей казарме. Чернов отметил, что вопрос о наших планах по созданию дружины из обиженных монголами, надо было поднимать в самом начале. Если эти люди убежали с родины, бросив своих родных, то они точно также, могут бросить и нас. И даже после сегодняшнего голосования он не уверен, что поднявшие руки, на самом деле думают, как и мы.

Они нашли себе приют и им очень хорошо. Возможно, они думают, что так и проживут свою жизнь у нас, как у Христа за пазухой, на всём готовеньком. Или, на худой конец, сбегут, когда почуют опасность. Тут я предложил – Давайте заставим их, так сказать, принять присягу нам, поклясться в верности и при этом поручиться, что в случае предательства, примут любое наказание, вплоть до казни. Надо продумать текст присяги. – Текст поручили придумать мне и Забуирову. На этом разошлись по рабочим местам. Но вот и ужин. Ребята привезли ещё 6 мешков зерна, а также некоторое количество семян моркови, огурцов, лук и чеснок на посадку, ещё что-то. Женщины начали разбивать огороды в обе стороны от палаточного лагеря. Сначала они поделили участки и установили между ними, с помощью мужей, плетни и начали засевать эти участки каждая своими семенами. Уже через час возник скандал между женщинами.

Они обвиняли друг друга в посягательстве на свою территорию. Тут мы поняли, что дело опять в частнособственническом укладе ума. Они ничего не поняли из сказанного им во время обеда. Пришлось вмешаться. Пригласив их мужей, я, Зотов и Теплов, вырвали и разбросали их самодельные ограды и объяснили, что всё это наше общее, а их личное –это то, что они выторговали у нас ранее- огородики в палаточном лагере. Они выслушали нас довольно угрюмо, но подчинились и вновь взялись за работу. С увеличением радиуса валеного леса, скорость продвижения от лагеря уменьшается и сейчас мы освободили 110 метров вокруг. Этого, как мы считали, достаточно для обороны, но не для устройства полей и огородов, а тем более деревни.

18 мая. Воскресенье. У Эрзя вообще нет воскресений! Они делают себе выходной, когда нечего делать. Нам приходится смириться с этим. После завтрака, на освобождённых от деревьев землях сложили пни и сучья в длинный ряд и подожгли, следя за тем, чтобы не загорелся лес. Часа три горело. Золу раскидали вокруг лопатами. В это время наблюдали отъезд нашего отказника с семьёй. У них было двое детей. Дети сидели на одной лошади, а обе других были нагружены скарбом. Ещё они гнали с собой корову. Их провожал один лишь родственник. Никто из нас не подошёл.

Скоро семья скрылась в лесу. По словам родственника, у них было немного денег, и они смогут снять жильё, а возможно и купить небольшой домик. Продолжали валить лес до обеда, а после обеда объявили отдых до конца дня. Попросили Микиша научить нас ездить на лошадях. Никто из нас не умел этого. Микиш привёл 10 лошадей для всех, кроме часового и с ним 10 мужиков. Все кони были не боевые, а для пахоты или запряжные. Каждому дали учителя и те знаками и уже несколькими выученными словами, объясняли, как садиться на лошадь, а потом вели их в поводу шагом, а мы пытались удержаться. Последние полчаса ездили сами, шагом. Слезли с коней в раскорячку. Договорились продолжать обучение каждый день с 7 до 8, вместо физзарядки. Затем разрешили всем отдыхать. Я пошёл на свой склад. Создал уголок лекарств в кабинете завсклада. Разложил кюветы со шприцами, стерилизаторы, градусники, зелёнку и йод, таблетки, ампулы, пузырьки и т. д.