— Понял тебя, Чужой. Сейчас помощь будет, встречай.
— Жду, — коротко отвечаю я, а сам начинаю аккуратно перемещаться в сторону первого «УАЗа». А то, как известно, в большой семье — шавлом не щелкают. Наложат шустрые парни с КПП могучую лапу на все трофеи разом, не драться же с ними потом. А я что, зря жизнью рисковал? Когда минут через пять я уже провожу «контроль» возле перевернутого «УАЗа» в кювете, мимо меня пролетают армейская «буханка» с самодельным люком в крыше, из которого выглядывают сразу два автоматчика и бежевая «Нива» с зеленой полосой по борту, явно бывшая в «прошлой жизни» инкассаторской. Микроавтобус проскочил дальше, а «Нива», притормозив, сдает назад.
— Узнаю наемников! — скалится в тридцать два зуба выбравшийся из нее Аслан. — Еле жив остался, но сразу за трофеями рванул.
— Ага, мы такие, жажда наживы подавляет даже инстинкт самосохранения, — улыбаюсь я и киваю головой в сторону ушедшей вперед «буханки», от которой уже слышны одиночные выстрелы, там, видно, тоже времени даром терять не привыкли. — Не переживай, вам сейчас тоже богато обломится. Там кроме «Утеса» еще и РПГ в «УАЗе» был.
— Откуда знаешь?
— А мне из него в Сержене чуть задницу не поджарили…
— Тебе там, похоже, не только ее жарили. — Аслан внимательно смотрит на замерший посреди дороги «ГАЗ-69». Ой, мля, досталось же тебе, бедняга. Даже на таком расстоянии видно — восстановлению «шесть-девять» не подлежит: вдобавок ко всем прошлым «болячкам», теперь добавилась еще и очередь из «Утеса», прошедшая вдоль всего борта от «запаски» до двигателя. Калибр двенадцать и семь — ни фига не шутки. Несчастный «козлик» сейчас похож на неаккуратно вскрытую консервную банку.
Вытащив из-под «УАЗа» и повесив за спину два «АКМСа», срезав с рукавов «волчьи головы» и небрежно перекинув через плечо две замызганные разгрузки, иду назад, в сторону моего искореженного «стального коня». Там, в салоне перевернутого «УАЗа», вроде, еще что-то осталось, но все за раз я на себе один черт не упру.
— Прости меня, железо, и спасибо тебе, — тихонечко говорю я, поглаживая «ГАЗ» по разодранному пулями борту.
— Эй, Чужой, ты чего там? — слышу за спиной голос Умарова.
— С боевым конем прощаюсь.
Фраза получается какой-то совершенно не шутливой. Да и Аслан не улыбается и отвечает совершенно серьезно:
— Да уж, он тебе сегодня жизнь спас.
Парни с КПП помогли мне откатить «козлик» с проезжей части, перевернули и взяли на буксир сильно помятый, заляпанный кровью, но относительно исправный «УАЗ», и подбросили на «буханке» вместе со всеми моими трофеями прямо к порогу «караулки». Аслан пообещал помочь с «попуткой» до Червленной и пригласил внутрь, чтоб не жариться на солнцепеке, а заодно чайку попить. Сложив «нажитое непосильным трудом» кучкой возле двери, вхожу следом за ним и, увидев суровую табличку «Саца! Чекх вала мегар дац!»,[60] дисциплинированно отстегиваю от «сто третьего» магазин, лязгаю затвором, доснаряжаю выскочивший патрон в «рожок» и убираю его в подсумок.
— Что, по-чеченски понимаешь? — спрашивает, заметив это, Аслан.
— Грешен, — развожу руками я.
— Это правильно. А то, как так выходит — глупые чеченцы два языка знают, а умные русские — всего один?
Посмеялись, я уселся за стол чаи гонять, а Умаров пошел к стоящему в углу полевому телефону насчет транспорта для меня договариваться.
— С тем КПП говорил, — сказал он, положив трубку ТАПа,[61] — сказали, если кто в ту сторону поедет, они к нам направят. Но о цене уже сам договаривайся.
— Скажи, Аслан, а у тебя знакомых автомехаников нет, часом?