— Я уверена, что ты ей тоже нравишься. Да, детей будет много. Рождество, вероятно, будет таким же. Не могу дождаться, — говорю я с усмешкой.

— Ты тоже хочешь увидеть Санту? — спрашивает Мария, широко раскрыв глаза.

— Конечно, я хочу увидеть Санту. Но Рождество — это больше, чем просто подарки от Санты, мои дорогие. Вы сможете провести время с семьей, здесь много еды и снега! — счастливо вздыхаю я. — Когда я была маленькой, я любила играть в снегу со своим братом. Это был единственный раз, когда мы были по-настоящему близки. Мы слепили снеговиков и снежных ангелов.

— Нам нравятся снежные ангелы, — хором близнецы.

— Да, — говорю я, испытывая ностальгию. — В этом году ты сможешь сделать столько снежных ангелов, сколько захочешь. Я не могу дождаться Рождества.

Возможно, мне не удастся сыграть свадьбу своей мечты, но я также не позволю сварливой заднице Энцо помешать мне насладиться днем, который я искренне люблю. Тем более, что он не скажет мне, почему.

— Ты сказала, что подарки не имеют значения, тетя Роза, — осторожно говорит Мэтью. — Но мы все еще получаем подарки, верно?

Я смеюсь.

— Ты получишь столько подарков, сколько пожелаешь, — обещаю я. — А после Рождества у нас будет моя свадьба. Следующие пару недель нас ждет много волнений.

Близнецы замолкают, когда мы подъезжаем к дому. Как только мы проходим через двери, они бегут в свою спальню. Я иду в гостиную, снимаю куртку и собираюсь устроиться и, возможно, посмотреть телевизор. Мне ненадолго интересно, что такого важного Энцо должен был обсудить с Кристианом. Этот человек и его секреты.

Я едва пролежала на диване больше минуты, как что-то пошло не так.

— Мари! — слышу я крик Мэтью.

Я выбегаю из гостиной и нахожу их в коридоре. Мария рухнула на стену, карие глаза широко раскрыты, она хватается за горло. Мэтью плачет перед ней, пытаясь уговорить сестру вернуться.

— О Боже! — задыхаюсь я, подбегаю и приседаю перед ней. — Мария! Что случилось, детка? Поговори со мной.

Она продолжает делать короткие, прерывистые вдохи. Ее горло начинает опухать, а лицо краснеть. Что-то щелкает в моей голове.

— Аллергия, — выдыхаю я. У нее аллергия на арахис. Я обыскиваю ее карманы. — Мэтью, ты что-нибудь ел в церкви?

Он кивает, когда моя рука сжимает обертку в ее карманах.

— Мы только что съели конфету, которую дал нам Дэниел. Мария просила меня не говорить тебе. У нее был только один укус. Дэниел сказал, что его мама купила это для него. Я-я не знал.

Он снова начинает плакать.

— Изабелла! — кричу я.