Майкл вздыхает.

— Роза, это для твоего же блага. Мы не считаем, что тебе угрожает какая-либо опасность. Мы просто принимаем меры предосторожности.

— Если мне ничего не угрожает, почему ты должен принимать меры предосторожности?

Никто не отвечает. Я раздраженно фыркнула, прежде чем подняться на ноги и выйти из комнаты. Иногда я действительно ненавижу семью, в которой родилась. Мои ноги сами движутся к моей художественной студии.

Я вдыхаю чистый, землистый аромат комнаты, позволяя ему успокоить свои чувства. Это утешает. В моей студии беспорядок, чего и следовало ожидать. Пол в той части комнаты, где находится мое колесо, несколько инструментов, глина и печь, покрыты брезентом. Я подхожу и сажусь, глядя на произведение, над которым работал.

Обычно, когда я пытаюсь что-то лепить, в моей голове возникает образ, который я пытаюсь воплотить в жизнь. Но в эти дни я чувствую себя опустошено. Возможно, «пустой» — не то слово. Скорее скучно. Еще я пробовала рисовать, и хотя это не моя сильная сторона, в прошлом мне это помогало. Однако каждый раз, когда я брала в руки кисть, у меня возникал мысленный блок.

Я не создаю искусство ради денег. Это не работа, скорее хобби. Я иногда продаю свои работы, но делаю это не так часто, а значит, нет давления создавать что-то новое. Я могу действовать медленно. Отсутствие давления означает отсутствие душевной боли. Обычно я не могу создавать произведения искусства, если не нахожусь в плохом эмоциональном состоянии. В конце концов, я снова найду свою колею.

А пока мне остается довольствоваться ощущением спокойствия, которое дает мне пребывание в этой комнате.

Я хлебаю молочный коктейль перед собой и тихо вздыхаю от удовлетворения. Еда действительно является одним из самых недооцененных удовольствий в жизни. У меня может быть ужасный день, и единственное, что обязательно поднимет мне настроение, — это хорошая еда. Или сладости. Я, как известно, сладкоежка. Шоколад и конфеты — моя слабость. Я каждый день благодарен своему метаболизму, который помогает мне оставаться в форме.

Киара, сидевшая передо мной, похоже, не разделяет моих чувств по поводу чаши вкусностей, стоящей перед ней. Она рассеянно крутит её. И только когда я тянусь к ее чашке, чтобы привлечь ее внимание, она резко поднимает голову.

— Эй, вор молочных коктейлей. Твое прямо перед тобой, — говорит она.

Я смеюсь.

— Добро пожаловать. Что с тобой? Все в порядке?

— Все в порядке. Наверное.

Затем она наклоняется ближе и понижает голос.

— Мне кажется, или ты тоже чувствуешь себя одинокой сейчас, когда Елена выходит замуж?

— Не совсем, — говорю я осторожно. — Мои последние отношения закончились плохо. Я стараюсь уделять себе как можно больше времени. Мне не очень хочется еще одного.

Киара скрещивает руки на груди, и ее карие глаза смягчаются:

— Ты права. Но я просто чувствую себя… одинокой, наверное. Мне не помогает то, что я живу одна с тех пор, как Елена и Кэсси уехали.